Jewellery: искусство или дизайн? (1)

Т.Ю. Быстрова, А.К. Хисматулин

Когда двое делают одно и то же,
это не одно и то же.
Римская пословица

Поставленная в заголовке проблема актуальна как для теории, так и для практики. Ответ на нее определит образовательную стратегию ювелирной специальности на ближайшие годы. Кого реально готовят и должны готовить различные учебные заведения в новых социально-экономических и культурных условиях - художников или дизайнеров? Традиционная образовательная модель подходит к ювелиру как представителю декоративно-прикладного искусства, ориентируя его на разработку и создание высокохудожественных уникальных экземпляров, отмеченных не только чертами мастерства и художественного вкуса, но индивидуального стиля и авторской самобытности. Безусловно, мастера подобного уровня ценимы во все времена. Но массовое производство и потребление бижутерии - явление, типичное для XX - начала XXI вв., а массовость, как известно, имеет особую логику. Здесь требуются неприхотливые, легко варьируемые в соответствии с требованиями моды и изменениями общественного вкуса формы, а также технологии, обеспечивающие тираж. Соответственно, меняется проектное сознание творцов подобных изделий, система оценки результатов их работы.

Решение вопроса статуса ювелирной деятельности и ювелирного образования требует сравнения нынешней ситуации с предшествующими, поиска границ и работы по уточнению понятий. Не претендуя на окончательность выводов, мы, скорее, рассчитываем на дискуссию и приглашаем заинтересованных лиц к участию в ней.

Несколько предварительных пояснений, вводящих в контекст вопроса о том, чем является «ювелирка», как ее все чаще обозначают в современной России - не столько в погоне за краткостью, сколько, вероятно, от недостатка точности. Причины следующие.

Наряду с общеупотребимым в русской речи выражением «ювелирное искусство» в других языках можно найти обозначения типа jewellery (драгоценности) или Schmuck (украшение), в которых никакого указания на художественность нет. Более того, в названиях профессиональных журналов в Австрии или Германии эти самые jewellery связываются с Uhr - часами. Если вспомнить о традиции швейцарских часов, то понятно, что смысл произносимого ближе к выражению «ювелирное ремесло» или «ювелирное дело» (в последнем, на наш взгляд, присутствует еще и экономическая составляющая: организация производства, цены, сбыт, контакты с потребителями). Соответственно, человек, занимающийся изготовлением этой продукции, обозначается как «мастер», а не «художник»¹. В русскоязычном дискурсе, находясь в рамках конструкции «ювелирное искусство», мы закономерно приходим к выражению «художник-ювелир». Между тем, мастер и художник - это два совершенно различных типа мышления, два разных уровня профессиональных самосознания.

Сегодня обозначение уровней мастерства актуально и сложно, особенно в предметном формообразовании. Это подтверждает и спор между садово-парковым искусством и ландшафтным дизайном, и дискуссия о том, чем занимается кутюрье в области высокой моды, - искусством или дизайном. Самоопределение отчасти затрудняется состоянием теории, поскольку советские формулировки, продиктованные в первую очередь, идеологическими соображениями отличия от капиталистического мира, безнадежно отстали от жизни, но продолжают существовать почти в неизменном виде на страницах словарей и энциклопедий, порождая химерические выражения типа «искусство дизайна». Прежде всего, это сказывается на обозначении самого дизайна как «художественного проектирования» или «художественного конструирования», возникшего в 1930-е гг. в момент, когда в других языках общепринятыми являются термины «индустриальная эстетика», «эстетическое формообразование» и т.п.², четко разделяющие эстетическое и художественное³.

Трудности оценки ювелирного продукта связаны и с состоянием профессионального сознания тех, кто занимается эстетической формообразующей деятельностью. Сегодня у архитекторов, дизайнеров, представителей ДПИ происходит отождествление обыденного представления об искусстве с четкой теоретической моделью художественной деятельности, точнее, о подмене одного другим. Эмпирическим профессиональным мышлением искусство оценивается главным образом как творческий процесс создания художественных образов под влиянием интуиции и вдохновения, а сам художник представляется уникальным персонажем-одиночкой, которому его дар позволяет все, что угодно (от отсутствия образования до отсутствия коммуникативных навыков). В единичном художественном акте эти недостатки искупаются качественными показателями конечного продукта, тогда как при массовом промышленном производстве изделий художественность такого рода заметно препятствует организации производства. Еще в 1970-е гг. первыми теоретиками ВНИИТЭ было доказано, что искусство и дизайн представляют собой противоположные по направленности, хотя и родственные виды деятельности⁴. Базируясь на эстетическом отношении человека к миру, они имеют различные смысловые векторы. Искусство как художественная сфера, деятельность по созданию художественных ценностей, стремится к самодостаточности, противопоставляя себя утилитарно-практическому подходу⁵. На протяжении многих веков искусство противопоставляет себя повседневности, претендуя на «возвышение» над ней или, в крайнем случае, ее облагораживание и украшение. Дизайн, будучи открытой системой, вплетен в практику и неотрывен от нее.

Наконец, в общественном мнении существует негласный «табель о рангах», в котором ремесленник или мастер стоят ниже художника. Сложившееся в Новое время и восходящее к Платону представление об иерархии видов деятельности предлагает выбор, согласно которому художник стоит на более высокой ступени мастерства и мышления. Архаичный (хотя и не лишенный логики для искусства своего времени) подход совершенно не соответствует социокультурным реалиям сегодняшнего дня, темам плюрализма, необходимости всех элементов культуры.

Все это доказывает, что разобраться в проблеме jewellery как дизайна и как искусства изнутри, рассматривая генезис самих ювелирных форм, практически невозможно. Тем более, что деление на технэ и арт отсутствует в нашем термине «искусство», как бы стирающем разницу между декоративно-прикладными и изящными искусствами, что еще больше усложняет теоретическую ситуацию определения сущности и границ «ювелирки». Здесь поможет культурологический подход, предполагающий учет культурной динамики и различных социокультурных обстоятельств, от особенностей ментальности и мышления до системы ценностей, господствующей в обществе. Предметное формообразование каждой эпохи несет на себе ее отпечаток, влияет на самосознание ювелира и оценку результатов ювелирной деятельности, задает, как бы сказали сегодня, «модель специалиста». Но и это направление исследования сопряжено с определенными проблемами: даже в книгах последнего десятилетия, уделяющих особое внимание истории и культуре повседневности, мы находим разве что описание условий труда мастера-ювелира⁶. Остается реконструкция профессии во всей ее полноте по историческим художественным произведениям, и это задача ближайшего будущего.

Применительно к истории, притом, с древнейших времен, никакого противоречия в том, что сказано выше, нет. Первоначально украшения у всех народов и во всех культурах вовсе не служат декоративным или даже статусным целям, а выполняют роль оберегов, сила которых в гораздо большей степени зависит от места размещения на теле или точности соблюдения ритуала во время изготовления, чем от материала. Так, Г. Форстер, плывший с Джеймсом Куком, упоминает об огромных корабельных гвоздях, появившихся у туземцев вскоре после обмена на продовольствие. Будучи редким для этих территорий металлом, железо, тем не менее, ценится в данном случае не столько с точки зрения стоимости, задаваемой весом или его полезными свойствами, сколько именно в силу количественных показателей. Его мало или нет совсем. Значит, большой кусок этого, нового металла, не важно какую форму имеющий, интересен любому туземцу, от вождя до простолюдина, потому что его присутствие делает обладателя сильнее и крепче. Синкретичное первобытное сознание не расчленяет характер ценности - в нем очень часто наблюдается тождество физического, этического и эстетического: крепкий гвоздь есть воплощение крепости в духовном и психологическом плане. Кроме того, первобытное сознание не разделяет внешнее и внутреннее - раскраска красным цветом свидетельствует о большом количестве жизненных сил, а твердость металла тождественна твердости человека, ведь владелец вещи не отделяет себя от вещи⁷.

В этих условиях и вплоть до римской античности, даже до средневековья, использование термина «искусство» тождественно признанию «искусности» мастера. Искусность - это и одно из качеств продукта, возможно даже не всегда самое главное. Очень важно, из какого материала выполнено изделие. Бирюза и серебро в Египте, нефрит в Китае считаются совершенными и в силу существующей традиции, и - главное - в силу совпадения их свойств с определенными культурно-ценностными константами, выше всего ценимыми человеком, стремящимся приобщиться к их силе и мудрости посредством «украшения». Синева неба, воды Нила и вечности тождественна бирюзовости камня, бесконечность мерцания Дао находит воплощение в нефрите... Если же говорить о процессе создания, то искусность - сторона и элемент мастерства, которое включает и другие навыки и свойства. В любом случае это более узкое и частное понятие, чем собственно изделие и мастерство.

 Одно необходимо признать уже здесь: jewellery - это то, что изготовлено из редких (а потому дорогих) материалов: драгоценных и полудрагоценных камней, металлов, не поддающихся окислению. Все они имеют символическое значение, приближая человека к гармонии с вечным и совершенным космосом. Постепенно символика уходит на второй план, а к сегодняшнему дню часто оказывается забытой. Чем сильнее смещается акцент от оберегающих свойств к эстетическим - выразительным и декоративным, а также знаково-статусным, тем активнее поиск новых сплавов, материалов, камней. Например, стекло в силу его редкости и наличия необычных свойств (химическая устойчивость, цвет, прозрачность, блеск, получаемый за счет добавления свинца) попадает в античной или русской культурах в разряд ювелирных материалов. А сами ювелиры приобщены к жизни тех, кто потребляет их продукцию, становящуюся все более знаковой. При этом знаковость еще не означает высокой стоимости, являясь именно социально-символической, а не экономической категорией: реагируют на избранничество, на свидетельство знатного происхождения, а не на цену⁸. Равно как и на объем, вес, а не на степень обработанности. Для синкретического сознания вполне естественно, что, например, физические свойства золота отождествляются с Солнцем, его энергией, подтверждают жизненную энергию обладателя, а значит, его право на власть. Если власти много, то из золота можно делать крупные вещи - щиты, сосуды, чьи эстетика и символика аналогичны небольшим изделиям, но впечатляют обладателя и его аудиторию гораздо сильнее⁹ .

Иногда именно новизна и редкость материала помещают созданное изделие в разряд ювелирной продукции. Одним из последних опытов здесь, видимо, является попытка изготовления в начале XX в. дорогих столовых приборов из алюминия, редкого, но не имеющего необходимых физических и эстетических качеств - прочности, блеска, пластичности.

Следующая ...

04.08.2007