Актуальность простого в современном дизайне

«Простота», «минимализм», «лаконизм» - своеобразные лозунги дня. Публикации о дизайнерских разработках, особенно в сфере интерьера и одежды, наполнены этими терминами. Простота связывается то с классической строгостью форм, то с отдыхом глаза и тела в переизбыточно загруженном предметном мире. Поскольку параллельной тенденцией выступает стремление к «буржуазности», «роскоши», зачастую достигаемых с помощью оптических и визуальных эффектов, важно объяснить, в связи с чем и почему современному человеку может стать интересной простота. Для объяснения обратимся к психоаналитической теории.  

Допуская некоторые непринципиальные упрощения с целью краткости объяснения, можно сказать, что в теории З.Фрейда динамическая картина психики человека имеет трехуровневую структуру. «Эго» связано с осознанными желаниями, волениями, способностями данного индивида. В первую очередь человек идентифицирует себя именно с ним. «Ид» формируется с раннего детства и содержит в себе неосознанные желания, стремления, инстинкты. В нем присутствуют амбивалентные начала: первоначально Фрейд выделяет мужскую и женскую составляющую психики, позже, не сводя либидо только к сексуальности в узком смысле слова, он говорит об инстинкте жизни и инстинкте смерти, иначе - о витальном, жизненном, биологическом начале и о противоположном ему, деструктивном, жизнеотрицающем и разрушающем. О них пишет и Э.Фромм в работе о Гитлере. Ид имеет непостоянное содержание и пополняется в течение жизни по мере вытеснения информации из сознания. «Суперэго», или «сверх-Я», формируется культурой в процессе усвоения табу, правил, законов, запретов, к которым в основном и сводится трактовка культуры у Фрейда (например, в «Будущем одной иллюзии»).

Фрейда и психоанализ немало упрекали за биологизаторство в подходе к человеку. Однако использование их методов для объяснения процессов в дизайне, где человек выступает как телесно-духовная целостность, допустимо. Суждения, оценки и всякая духовная деятельность при этом вырастают на базе совокупности чувственных (зрительных, тактильных, осязательных) данных и по их поводу. Материальное, телесное, физическое первичны по отношению ко всему остальному как в проектировании продуктов дизайна, так и в их пользовании.

Восприятие мира начинается с ощущения, процесса возникновения «сенсорного слепка» реальности, как бы отпечатывающейся на психике. Субъект имеет тело и, прежде чем начинать разумную целеполагающую деятельность, он как бы «поддается» миру. Краткий момент со-бытия оказывает решающее значение на формирование представлений о действительности. От него зависит все, что пропускается через сознание - сопоставления, выделение характерных черт и смыслов, сравнения, ассоциации. Психофизиологические особенности восприятия материального предмета обуславливают оценку, определения, значения и толкования, в том числе и в дизайне. Вещь воздействует на тело до них, следовательно, можно говорить об  онтологическом уровне взаимодействия как основе и детерминанте всех остальных. Воздействие осуществляется посредством цвета, фактуры, линии или их сочетания, ритма и, конечно же, формы.    

К простым формам можно отнести круг, квадрат и их производные - овал, точку, куб и т.д. Они связаны с процессом освоения человеком мира. Так, круг представляет собой фигуру, описываемую глазом или рукой в момент изучения окружающего пространства. Он сопровождается ощущением непрерывности, цельности, завершенности, поскольку очерчивается одним движением, а также с позитивной фиксацией своего места в этом пространстве. Сфера воспринимается как совершенство и красота, и это сказывается на культурных ее смыслах (так, греки представляли космос в виде шара) и символических значениях (нимб). Что не случайно. На телесно-чувственном уровне, еще до возникновения каких-либо ассоциаций или математических выкладок, сфера снимает противоречивость векторов и сил, приводя их к взаимодополнению друг другом, к полноте. Четырехугольник, как все двоичные и четверичные структуры, возникает в дискретном, пошаговом освоении мира и в то же время с формированием ориентиров, координат, т.е. наделением пространства человеческими измерениями. Это амбивалентная форма, отсылающая как к разорванности, противопоставлению, выделению оппозиций, так и к представлениям об упорядоченности, устройстве, стабильности. В правильных четырехугольных фигурах (квадрат, куб), на наш взгляд, доминирует второе из выделенных качеств, разумеется, не отрицая первого.

Непосредственность простых форм, их тесная связь с естественной жизнью человека обуславливают глубину и прочность хранения информации о них. К.Г.Юнг, говоря о коллективном бессознательном,  одним из наиболее устойчивых и всеобщих архетипов называет мандалу. «...Архетип представляет констеллированный паттерн порядка, обозначенный крестом или кругом, поделенный на четыре части; этот паттерн наложен на психический хаос так, что содержимое получает место, и барахтающаяся сумятица удерживается сохраняющим кругом...» (Юнг К.Г. Аналитическая психология. Спб., 1994. С. 128). Иначе говоря, до символических, знаковых и иных прочтений простые формы уже воспринимаются положительно, поскольку в психике как бы «есть место» для них.      

Можно отметить редкость периодов «чистоты», в том числе на протяжении последних столетий. Барокко или модерн, ампир или эклектика второй половины ХIХ в., русский купеческий или американский послевоенный интерьер в различной степени перегружены деталями, декором, избыточностью форм. Получается, что самые благоволящие к индивиду культуры создают пышные и чрезмерные образцы формотворчества. По всей вероятности, «плохие» и наиболее напряженные для человека периоды культуры сопровождаются разработкой лаконичных, простых форм, допускают только их. Негативные качества жизни  второй половины ХХ в., как никогда ранее, связаны с воздействием техники на жизнедеятельность и сознание. Воздействуя в первую очередь на сверх-Я, механическая культура агрессивно вторгается в психическую жизнь. Переизбыток вытесняется в бессознательное. Человек как бы «забывает» некоторые факты, обстоятельства, законы механического мира. Однако его бессознательное становится при этом все более переполненным влечениями, стремлениями, желаниями, которые требуют выхода, притом легитимного для данной культуры, приемлемого, безопасного для других людей. Такого рода выход Фрейд называет сублимацией. Одним из наиболее полных и вероятных способов сублимации энергии бессознательного для него является искусство. Но механическая жизнь не предполагает искусства. Следовательно, клубок влечений так и остается внутри человека, грозя взрывом, катастрофой. Чем более изощренные формы принимает механическое воздействие, тем больше шансов нарастания жизнеотрицающих сил и инстинктов.         

Простые формы автоматически не устраняют конфликта, тем более, что рационализм техники тоже ведет к их появлению. Отказ от техники в духе Ж.-Ж. Руссо сегодня очевидно невозможен. Единственным выходом становится выработка таких технических (либо посредством техники изготавливаемых) форм, впечатление от которых, даже будучи вытесненным в бессознательное, не обернется трагедией.

Заключается ли разница в том, что техногенная или конструктивная простота - это простота, диктуемая функцией и, соответственно, улавливаемая в процессе пользования, а «простая простота» - шире функциональности? Она есть, она воздействует онтологически. Сознание ее создателя не обращено непременно к сознанию пользователя. Она воспринимается органами чувств, телом, целым человеком. Сведение сосуществования к пользованию и самого человека превращает лишь в частицу человека, в орган, в функцию. Техногенные формы приводят к односторонности, оскудению человеческого бытия.

Та и другая простота могут соединяться в одном объекте, однако до последнего времени разные типы простоты чаще существовали обособленно и не разводились исследователями.

Воздействие «простых» простых форм извне не опасно для человека, поскольку его восприятие подготовлено благодаря наличию архетипов - тех же простых форм, генетически передаваемых на уровне коллективного бессознательного. Поэтому данное воздействие универсально, оно не детерминировано социальными, знаковыми и иными культурными обстоятельствами. Это соответствует современному пониманию архитектуры и дизайна как гуманистических явлений. Человек не только пользуется вещами, он находится, живет, бытийствует рядом с ними. Возвращение онтологического статуса предметно-пространственной среды как никогда актуально. «Самый существенный упрек критики в адрес современной архитектуры ...- отсутствие в этой последней глубины, осмысленности, ощущения постоянной основы и т.д. Другими словами, это упрек в отсутствии онтологического (т.е. бытийного) измерения», - пишет С.Ситар (Ситар С. Место предисловия) // Проект Россия. № 13. С. 26). Возвращение к нему позволит преодолеть разрыв между знаком и обозначаемым, временами становящийся тотальным (поп-арт, постмодерн). Со-бытийствуя с вещью или интерьером, человек не утрачивает в этом процессе целостность: его тело, сознание или какая-либо часть психики не отчуждены от него. Каждый динамический элемент этой целостности занят своим, ему одному свойственным, делом. Здесь всякое восприятие простых форм только гармонизирует состояние психики. В случае с техногенной простотой можно говорить о нарастании двойного давления на «Я» со стороны супер-эго и бессознательного, в случае с естественной простотой - о компенсации внешним внутреннего и наоборот. Куб или крест как бы «падают» на подготовленную архетипическую почву. Внешнее и внутреннее уравновешиваются, приходя к динамическому равновесию, которое сопровождается положительными эмоциями. С ними и связана актуальность простых форм в современном дизайне.

15.08.2002