Влияние социологической концепции М. Вебера на архитектурное проектирование. А. Якимова. 2011

Оглавление

Введение.

Глава 1. Социологическая теория Макса Вебера
Глава 2. Диалог теории Макса Вебера с теоретиками конструктивизма

Заключение

Библиографический список

Введение

«Архитектура – это точнейший сейсмограф изменений, происходящих в обществе» [Хейке Делитц]. Она является отражением человеческой деятельности, создается, развивается и существует благодаря человеку. В то же время, человек является частью общества, в котором он живет. Таким образом, существует взаимосвязь и взаимозависимость архитектуры и социальной организации общества. Архитектура является порождением и отражением общественного бытия и сознания, которые в свою очередь представляют собой тесно взаимосвязанные материальную и духовную стороны жизни общества. Любые социальные изменения, происходящие в определенные исторические периоды, оказывают влияние на планировочную, архитектурно-пространственную организацию и в целом - на художественный образ архитектуры.

Наиболее распространенным «типом архитектуры» является жилище, структура которого определяется задачами обеспечения жизненных процессов людей. Дом не только материальная оболочка жизни, но и ее духовная среда, овеществленное представление человека о самом себе и о своем времени. Иными словами это жизненный стандарт, стиль и отношение к действительности.

Проектирование жилой архитектуры требует глубокого осознания процесса формирования социально-пространственной среды, и оно должно проходить с оглядкой на историческую динамику. Современный процесс создания жилой архитектуры выдвигает задачу своего научного обоснования и рассмотрения проблем проектирования с точек зрения смежных дисциплин. Современные теоретики предлагают рассматривать архитектуру как средство отражения социальных процессов, и уделять особое внимание вопросам ее "пересечения" с социологией, их взаимному влиянию. Предварительным этапом проектного исследования должно стать изучение современного общества, его материальных и духовных потребностей. Архитектура, является средством отражения культуры современности и делает наглядными все изменения идеологических установок общества, представляет и воспроизводит их. В соответствии с этим в качестве базиса социальных основ архитектурного проектирования следует рассматривать социологический аспект личности и общества.

Для того, чтобы сделать процесс проектирования более ориентированным (сфокусированным) на человека, необходимо рассмотреть жилую архитектуру как социальное явление и проанализировать ее через призму социологической теории. Наибольший интерес в этом отношении представляет классическая теория социологии Макса Вебера, становление которой проходило в эпоху расцвета рационализма и индустриализации.

Примерно в тот же период в России зародилось новое направление в архитектуре – конструктиви́зм, который также называют советским авангардистским методом и стилем. Характерными чертами этого направления были подчеркнутая строгость, геометризм и лаконичность монолитных форм. Архитекторы-конструктивисты, творческое мировоззрение которых было во многом сформировано под влиянием идей советской утопии, разработали новый метод проектирования, основанный на научном анализе особенностей функционирования зданий. Они призывали художников «сознательно творить полезные вещи» и мечтали о новом гармоничном человеке, пользующемся удобными вещами и живущем в благоустроенном городе [5].

Во многом подход советских конструктивистов к проектированию жилища перекликался с идеями Вебера. В связи с этим автором данной работы предпринята попытка рассмотреть архитектуру с позиции социологической теории Макса Вебера и обосновать потенциал применения этой теории в проектной деятельности соответствующим эмпирическим примером.

Глава 1. Социологическая теория Макса Вебера

До сегодняшнего дня философские и социологические установки Макса Вебера (1864-1920) не потеряли своей актуальности. Возрождение учения Вебера в наши дни происходит потому, что его исследования и теоретико-методологические установки могут послужить решением сложных социологических проблем современности. (Дать ряд обобщений и понятий для применения к изучению существенных проблем)

Важнейшее место в социологии Вебера занимает концепция идеальных типов - разработанный им инструментарий для «идеально-типического истолкования» различных понятий и категорий. Для того чтобы лучше разобраться в том, что собой представляет данный «методологический аппарат», необходимо обратиться к историческим вехам и проследить при каких условиях он создавался и какой смысл в его применение вкладывал сам автор.

Становление философских воззрений Макса Вебера во многом определилось общественно-политической ситуацией в Европе последней четверти XIX века, а так же состоянием теоретических проблем естественных и гуманитарных наук.

В Германии в тот период времени сложилось два направления, которые установили принципиальные разграничения между «науками о природе» и «науками о культуре», базировавшихся на противоположности методологических оснований этих наук: так называемая «философия жизни» (В. Дильтей, Г. Зиммель) и неокантианство Баденской школы (Г. Риккерт, В. Виндельбанд). Важно понять, какое влияние данные течения оказали на размышления Вебера о методе, применимом к изучению наук об обществе [3].

Антинатуралистическая идея Вильгельма Дильтея заключалась в утверждении о том, что в социальных дисциплинах способы познания должны отличаться от способов, сложившихся в естественнонаучных дисциплинах. На основе этого была разработана концепция «понимания» (метод описательной психологии), согласно которой при изучении человеческой деятельности, следует руководствоваться методом непосредственного вживания в социальную жизнь и интуицией. Науки, изучающие общество, должны учитывать понимание чувств, мотивов и интересов этих людей [4].

Философское течение, названное неокантианством, возникло в Германии на рубеже XIX - XXвв. Представитель баденской школы этого течения Генрих Риккерт (1863—1936) выдвинул центральную проблему взаимосвязи бытия и сознания. Согласно его воззрениям, такая взаимосвязь строится на основе определенного отношения субъекта к ценности. Он возводит ценность в ранг универсальной системообразующей категории. То, что нельзя отнести к ценностям, по его мнению, не имеет никакого смысла [6].

Вебер, разделяя взгляды Риккерта, разграничил отношение к ценности и оценку. В первом случае следует строго отличать установленные факты и их оценку с мировоззренческих позиций исследователя. По Веберу, наука должна быть свободна от оценочных суждений субъективного толка. Это означает, что вместо исследования мира переживаний ученого, необходимо изучать логику образования тех понятий, которыми он оперирует.

Во втором случае речь идёт о теоретической проблеме анализа связанности любого познания с ценностями познающего, т. е. проблеме взаимозависимости науки и культурного контекста [3]. Ценности определяются прогрессом цивилизации, установками своего времени, а, следовательно, и культурой общества той или иной исторической эпохи. Согласно концепции Вебера, ценности растворяются в категориях идеального типа и начинают использоваться уже как инструменты для реалистического объяснения деятельности людей или явлений. Под идеальным типом им подразумевается некая идеальная модель того, что наиболее объективно отвечает интересам человека в данный момент. Идеальный тип фиксирует «культурный смысл» того или иного явления, упорядочивает многообразие исторического материала без привязки к некоторой заранее заданной схеме, т.е. он выражает через теоретическую конструкцию «интерес эпохи». Такая конструкция формируется так же, как продукт теоретического воображения – утопия: путем «мыслительного выделения и усиления» определенных черт реальности «до их полного выражения» (с помощью одностороннего усиления одной или нескольких точек зрения посредством соединения множества существующих единичных явлений, выделенным благодаря этим точкам зрения) в едином образе, где достигают предела своей взаимосогласованности. При этом идеальный тип не имеет эмпирических прообразов в самой реальности, не отражает ее и представляет собой нечто находящееся в радикальном измерении – измерении небытия. Идеальный тип это лишь логическая норма чего-то, что еще только подлежит воспроизведению: прообраз, прототип идеально-типической конструкции – на действительное, а только возможное логически. Чем резче и однозначнее сконструирован идеальный тип (более чужд реальному миру), тем лучше он выполняет свое назначение, как в терминологическом и классификационном, так и в эвристическом отношении [3]. Идеально-типическая конструкция не отвечает на вопрос о том, каков именуемый ей социальный процесс (или явление), как он протекает на самом деле. Она показывает, каким был бы это процесс (явление) и какими могли бы быть фактические обстоятельства его протекания (функционирования), если бы и процесс и обстоятельства полностью отвечали своему принципу - логически непротиворечивой схеме. Идеальные типы выступают в роли «эталона-утопии» логически возможного протекания социальных процессов, сравнивая с которым то, как эти процессы совершаются или уже совершились фактически можно выяснить степень отклонения действительного от возможного и установить причины, обуславливающие эти отклонения в реальности. В качестве такой утопии идеальный тип не может рассматриваться как гипотеза, так как он не подтверждаем (и неопровергаем) эмпирическим исследованием - это лишь указание направления образования гипотез («гипотеза гипотезы») [7].

Для полноты представления о применении понятия идеального типа необходимо обратиться к такой категории веберовской социологии, как «понимание». Вебер называл свою концепцию «понимающей социологией», так как, по его мнению, социология «изучает поведение личности, вкладывающей в свои действия определенный смысл», анализирует это социальное действие и пытается объяснить его причину. В результате, категория «понимание» позволяет найти в социологии отражение всего многообразия идей и мировоззрений, регулирующих человеческую деятельность, т. е. всего многообразия человеческой культуры. С принципом «понимания» связаны следующие методологические категории: поведение, действие и социальное действие. По Веберу, поведение является наиболее общей категорией деятельности, которая становится действием, если действующий индивид или группа связывает с ним некоторый субъективный смысл [3].

О социальном же действии можно говорить лишь при наличии двух условий:

действие обладает той или иной степенью рациональной осмысленности (т.е. существует субъективная мотивация индивида или группы);
действие в своем протекании ориентировано на реакцию других людей, фактическую или возможную («ожидание»).

Эти условия являются обязательными для собственно социологического исследования, отмечает Вебер. Понимание при этом может быть непосредственным пониманием предполагаемого смысла действия или же объясняющим пониманием (какой смысл вкладывается мотивационно). Для наглядности своих рассуждений Вебер приводит пример «понимания» правила 2х2=4. Когда мы слышим или читаем его, то происходит рациональное непосредственное понимание мыслей. Когда же мы пытаемся рассмотреть, какой смысл вкладывал в правило 2х2=4 тот, кто его высказал или записал, почему он это сделал именно теперь и в этой связи, то происходит «понимание» рациональной мотивации. Может быть, человек занят коммерческой калькуляцией, демонстрацией научного опыта, техническими расчетами или же любой другой деятельностью, в рамки которой данное правило могло быть включено, где оно обретает понятную смысловую связь [1]. При таком типе «понимания» задаются вопросы: «каковы мотивы данного действия, какое значение своим действиям придает исполнитель, каков вообще план этих действий»? Именно такое «понимание» основывается на системе ценностей общества и служит фундаментом социальных взаимодействий.

Степень наполненности социальных действий определенным смыслом вытекает из соотношения целей и средств этих действий. В результате изучения различных вариантов таких соотношений, Вебер выдвигает идеальную типологию социальных действий. Речь идет о том, что любые поступки и действия, совершаемые людьми, могут быть "измерены" с помощью своеобразных эталонов, то есть с большей или меньшей степенью приближения могут быть отнесены к одному из четырех приведенных идеальных типов:

1. Целерациональный тип – ясно и отчетливо осознаваемое действие, которое определяется через ожидание определенного поведения предметов внешнего мира и других людей. Ожидание используется здесь как «условие» или «средство» для рационально направленных и регулируемых целей.
2. Ценностно-рациональный тип – действие, которое является самостоятельной ценностью (сознательная вера в этическую, эстетическую, религиозную ценность индивидуального поведения вне зависимости от успеха). Оно определяется тем, что субъект должен сделать – средства адекватны поставленной цели.
3. Традиционный тип – действия, определяемые общественной нормой или привычками, то есть это автоматическая реакция на внешние раздражители; целеполагание при этом является минимальным.
4. Аффективный тип – неосознаваемые действия, совершаемые под напором чувств для максимально быстрого снятия нервно-эмоционального напряжения.

Два последних типа действия – аффективное и традиционное - не являются социальными по определению, так как в них нет осознанного смысла, положенного в основу действия. Только целерациональные и ценностно-рациональные действия по определению Вебера являются социальными [3].

Необходимо проявить роль целерационального действия с точки зрения структуры общества в целом. Понятие «формальная рациональность» – это идеальный тип, и в эмпирической реальности она в чистом виде встречается крайне редко. Рационализация, по Веберу, есть результат соединения целого ряда исторических факторов, предопределивших направление развития Европы за последние 300-400 лет. После возникновения индустриального общества, началось постепенное вытеснение ценностно-рационального поведения целерациональным. Это является движением самого исторического процесса, поскольку современный человек больше верит не в ценности, а в успех. Рационализация всех сфер деятельности – это судьба западной цивилизации, где рационализируется все: и способ ведения хозяйства, и осуществление политики, и сфера науки, образования, культуры, и даже мышление людей, их способ чувствования, межличностные отношения, их образ жизни в целом [7].

Важно отметить, какие сложности могут возникнуть при попытке осуществления реальной работы с идеально-типической конструкцией. Поэтому в качестве вывода можно привести некоторые замечания касательно применения метода.

Во-первых, любое общественное явление или процесс описывается и объясняется через отклонение от соответствующего идеального типа. Поэтому понятия всегда устанавливаются не как окончательные, исчерпывающие, категорические оценки, а как эвристическое средство, помогающее сравнивать и соизмерять действительность в целях дальнейшего исследования и объяснения. Чтобы избежать появления всевозможных несоответствий, необходимо соблюдать выполнение следующих требований, предъявляемых к понятиям:

все понятия и обобщения должны быть рациональными (ценностно-рациональными и целерациональными);
общие правила процессов и явлений должны быть однозначными;
должна достигаться смысловая адекватность понятий рациональных и иррациональных явлений.

Во-вторых, в качестве методологической основы берется целерациональное действие, а не такие тотальности как «народ», «общество» или «государство». Социальные образования могут «существовать» в социологическом смысле только тогда, когда существует возможность функционирования определенных типов осмысленно ориентированного социального действия (процессов и связей), понятных для индивидов, ибо социология не может полностью игнорировать коллективные мыслительные образования, полученные из других позиций (в том числе из архитектуры). Коллективные образования являют собой определенные представления в умах конкретных людей о том, что отчасти реально существует, и должно было бы обладать значимостью. На эти представления люди ориентируют свое поведение. Коллективные образования имеют подчас решающее казуальное значение как представление о том, что должно или не должно иметь значимость.

Вебер так же возражает против рассмотрения общества по биологической модели (когда индивид рассматривается, как «клеточка» некоторого социального организма). «Действие» народа или народного хозяйства, так же не может подвергаться «пониманию», хотя действия составляющих народ индивидов являются вполне «приемлемой категорией». Общественные институты (право, государство, религия) должны изучаться социологией в той форме, в которой они становятся значимыми для индивидов.

В-третьих, можно столкнуться с проблемой соотношения идеально-типической конструкции и эмпирической реальности. Она далеко не так проста, как можно было бы думать, и однозначного решения данной проблемы даже у самого Вебера нет [3]. При создании идеального типа как «логической утопии» происходит последовательное замещение эмпирических зависимостей чисто логическими (идеальными) связями – то есть происходит отрицание реальности, о чем и должно свидетельствовать расхождение идеального типа и эмпирии. Правда, при первой же попытке реально работать с идеально-типической конструкцией, четкость разделения исчезает.

Глава 2. Диалог теории Макса Вебера с теоретиками конструктивизма

Чтобы оценить возможности (потенциал) использования идеально-типического анализа в архитектурном проектировании, в качестве примера можно рассмотреть труды конструктивистов по разработке проектных решений идеального социального жилища в СССР. В этом процессе прослеживается скрытая дискуссия Вебера с теоретиками советской архитектуры 1920-30-х гг.

Необходимо заранее отметить, что данный пример представляет практический интерес лишь в своей идеологической задумке (на начальной стадии). Советские теоретики «производственного искусства» считали, что в разработанных ими утопических лозунгах выражено подлинное содержание социальной реальности, утвердившей идеалы жилища (домов-коммун) в качестве объективно значимых (правильных) и поэтому подлежащих эмпирическому осуществлению в ущерб требованиям гигиены и комфорта. Следование заданному курсу, который проводился под напором жесткой экономической обусловленности, привело к догматизму, упрощенности, излишней схематизации и редукции в проектировании.

В 1920-е гг. в России сложилась новая историческая общность, которую явил собой многонациональный Советский Союз, определивший для населения страны новые жизненные стандарты и отношение к действительности. Лозунги об «интернациональной архитектуре» и острые экономические условия государства определили курс на развитие подчеркнутой простоты и рациональности при разработке экспериментальных объектов, претендующих на звание стандарта нового быта утопического общества [8]. Аскетизм в архитектуре получил поддержку общественного мнения, что расширило круг его сторонников в профессиональных кругах. Большинство тех, кто примкнул к течению конструктивистов, были идеологами «производственного искусства». Они призывали художников «сознательно творить полезные вещи» и мечтали о новом гармоничном человеке, пользующемся удобными вещами и живущем в благоустроенном городе. Один их теоретиков-конструктивистов Б.Арватов писал, что «…Будут не изображать красивое тело, а воспитывать настоящего живого гармоничного человека; не рисовать лес, а выращивать парки и сады; не украшать стены картинами, а окрашивать эти стены…» [5].

Архитекторы-конструктивисты сосредоточились на воплощении социального идеала утопии - «обобществлении быта», для которого конкретность места не имела значения. Идея о создании «нового человека» привела к созданию новой формы жилья, где люди могли бы приобщиться к коллективным формам жизни, освободиться от тягот домашнего труда и всего мелкого и частного. В конце 1920-х годов разразилась дискуссия о новых типах рабочих жилищ, главным из которых предлагался дом-коммуна. Участники дискуссии были убеждены, что новый быт в старых архитектурных пространствах строить невозможно. В 1926 году был организован конкурс архитектурных проектов, организаторы которого поставили перед участниками задачу: «…проникнуться новыми запросами к жилищу и… дать проект такого дома с общественным хозяйством, который превратил бы, так называемый, жилищный очаг из тесной, скучной, а подчас и тяжёлой колеи для женщины в место приятного отдыха» [5]. Во многом, конечно, это было продиктовано не «интересом эпохи», а реальной бедностью. Тем не менее, в это время возник конкретный социальный заказ, порожденный стихийным ростом рабочего класса, который представлял собой «однородные коллективы, члены которых оторваны от семьи и привычной среды, не имеют ни собственности, ни бытовых навыков». Идея коммун романтизировалась и приводилась к программам обобществленного быта и разрушения патриархальной семьи (влияние на идеологические установки молодежи).

Образование системы коммун провозглашалось частью стратегического плана построения общества. Предполагалось, что каждый человек будет вести себя рационально (как стопроцентный коммунар), и не будет иметь никаких отличий от других: ни материальных, ни духовно-культурных. Была предложена четкая модель жизненной ситуации (идеальные условия протекания человеческих процессов). Все бытовые процессы были жестко нормированы. В соответствии с развертыванием «жизненного сценария» рассчитывались пространственные габариты помещений, а в соответствии с траекториями, по которым движется человек, вовлеченный в деятельность, заданы очертания элементарных функциональных зон. Полученный ряд исходных данных послужил основой для создания стандартной жилой ячейки.

Подводя итог, можно попытаться более четко выделить точки соприкосновения теории Вебера с подходом к проектированию жилища архитекторов-конструктивистов. В ходе работы по построению теоретической конструкции и в том и в другом случае можно проследить два подхода: идеологизацию и типизацию. Раскрывая при проектировании смысл действий людей, их поведения (с ориентацией на идеологические установки советской утопии), архитекторы в чем-то приблизились к «пониманию» того, что же на самом деле необходимо людям (пусть даже это было самым минимальным набором).

Теоретиками архитектуры было произведено вычленение «индивидуумов» (обитателей архитектуры). С помощью выделения моральных, политических, эстетических и материальных ценностей той эпохи была создано модель «гармоничного» человека, который четко знал, чего хочет (построение коммунизма). Здесь речь идет о понимании сознательных установок людей на ценности, которые определили содержание и направленность их поведения и деятельности. Идеальные типы жилища характеризуют в данном случае сущность общественных состояний - межличностного общения, индивидуального и группового сознания. Они выступают в качестве своеобразных ориентиров, исходя из которых, можно вносить изменения в духовную, политическую и материальную жизнь людей.

На основании исследований, проведенных архитекторами, был задан набор основных показателей жилища (количество жителей, их занятость, функциональность, назначение помещений и т.д.), благодаря которым достигалась однозначность понятия жилой архитектуры. Все жизненные процессы рассматривались как протекающие при идеальных условиях, с ярко выраженной мотивацией следовать социальным нормам «Великой Утопии».

Заключение

Архитектура образует связь между материальной и духовной составляющей культуры, закрепляя своей формой системы идей и ценностей той или иной эпохи. В масштабе исторического времени она фиксирует «определенные стадии развития общества, его истории, становясь при этом овеществленной формой коллективной памяти» [А.В. Иконников]. Архитектура через объемно-пространственные и художественные решения транслирует знания, полученные у социологии.

Любая архитектурная задача исходит от некоторой модели жизнеустройства, в которой она находит объяснение собственной реализации. Каждый архитектурный объект всегда соотнесен с человеком и включен в человеческую деятельность, развернутую во времени, и как материальный и как идеальный одновременно. В связи с этим поиск идеального жилища в каждый период времени несет в себе черты некоторой утопии, отражающей состояние общественного мышления. Утопии при поиске архитектурного решения могут мысленно упорядочить информацию, конкретизировать ее, внести в будущий проект целесообразность с ориентацией на организацию общественной жизни.

Большое значение имеет тип потребителя современной эпохи. Следовательно, важно, чтобы проектирование жилой среды осуществлялось с ориентацией на человека. В этом отношении применение концепции идеальных типов, предложенной Максом Вебером, является довольно значительным подспорьем для проектировщика. Идеальные типы, выражая в своей взаимосвязи систему духовных и иных ценностей, выступают как социально значимые явления. Они подчеркивают то, что наиболее полезно человеку, что объективно отвечает его интересам в данный момент. В соответствии с этим в ходе предпроектного поиска необходимо на основании исторического анализа и вычленения системы ценностей современного общества сформировать идеальный тип жилища, указав при этом ряд его показателей, или выбрав один решающий (например, количество человек, которые будут проживать в доме, их классовая и национальная принадлежность, трудовая занятость и т.д.). Провести сравнение полученного идеального типа с существующим жилищным фондом и посмотреть, какие отклонения в нем есть, какие свойства его элементов необходимо исправить, чтобы актуализировать жилище под требования потребителя. Полученные материалы анализа после реализации должны воплотиться в архитектурное сооружение, соответствующее запросам общества и обеспечить максимальный комфорт проживания.

Библиографический список

1. Вебер, М. Избранные произведения / Макс Вебер ; [пер. с нем] ; сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова. — М.: Прогресс, 1990. —808 с.

2. Анурин, В.Ф. Основы социологических знаний : Курс лекций по общей социологии / В.Ф. Анурин. - Н. Новгород: НКИ, 1998. - 358 с. [http://forstudy.h1.ru/books/anurin/content.htm#cont]

3. Гайденко

4. http://ru.wikipedia.org о Дильтее

http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%94%D0%B8%D0%BB%D1%8C%D1%82%D0%B5%D0%B9

5 о конструктивизме

http://ru.wikipedia.org/wiki/

6 о неокантианстве

http://ru.wikipedia.org/wiki/

7 Давыдов, Ю.Н. История теоретической социологии. В четырех томах. Том 2 / Ю. Н. Давыдов. – М.: Канон +, 2002. – 556 с.

8 Иконников, А.В. Архитектура XX века. Утопии и реальность Том I / А. В.Иконников. – М.: Прогресс-Традиция, 2001. – 656 с.

20.07.2011