Сердце мое необъятнее мира: Антонио Франциско Лисбоа, прозванный Алейджаниньо. 2005. Т. Быстрова

Трагедия - удел северных рас, потому что им неведомо счастье всласть выплакаться. Ф.С. Фицджеральд

Там звезда зари взошла,
Пышно роза процвела.
Это время нас, бывало,
Друг ко другу призывало. Томас Антонио Гонзага (пер. А. С. Пушкина)

Но ангел, ведший этого брата, толкнул его и сбросил вниз по этому обрыву; ударяясь и перескакивая с утеса на утес, со скалы на скалу, он упал под конец на дно этой пропасти, совершенно, казалось ему, разорванный на части и изувеченный; когда он лежал в таком жалком виде на земле, сказал ему тот, кто вел его: - Встань, ибо тебе надлежит сделать еще большой путь. «Цветочки Святого Франциска Ассизского»

Он был архитектор и скульптор, пожалуй, самый известный архитектор столицы, которая называлась Вила-Рике, а чуть позже, с момента открытия золота и алмазов,- Оуро-Прето, «Черное золото». Город Оуро-Прето был к тому же столицей бразильской капитании Минас-Жерайс, где правила местная, по наследству передаваемая, власть, а порядки были гораздо свободнее, чем на остальных колониальных территориях. Поэтому именно сюда стремились молодые португальцы, рвавшиеся к богатству и успеху, а также архитекторы, художники и поэты. Они создали город, включенный  в XX в. ЮНЕСКО в список городов, являющихся мировым достоянием.

Он был - прямо, как в сказке (или в сериале, волшебной грезе наших дней), - внебрачным сыном архитектора и рабыни-негритянки. Старые мексиканские и бразильские картинки подробно рассказывают, кого считать метисом, мориско, «вороным» или «пегим», а кого - белым, и сколько презрения в этих обозначениях, похожих на клички. Отец выкупил сына из рабства, когда тот был еще ребенком и воспитал вместе с другими, законными, детьми. Карьера Лисбоа-старшего удалась: начиная плотником, он стал одним из ведущих архитекторов капитании. И, видимо, неплохим отцом, которого юный Антонио сопровождал повсюду сначала как ученик, а потом - главный помощник. В официальных документах его имя начинает фигурировать только с момента смерти отца в 1767 г. Ему тридцать семь лет, и он строит церковь Сан-Франциско в Оуро-Прето (1766 - 1794), черты которой свидетельствуют о зрелости и мастерстве. Позже он украсит ее интерьер рельефами и скульптурами, которые искусствоведы иногда склонны обозначать как «готические». Дело не в стилевых заимствованиях, но родстве тональности и силе экспрессии, истоки которых и близки, и различны.

Сходство рождается, прежде всего, из ощущения трагизма. Безграничность божественного и конечность человеческого ощущаются здесь, на краю цивилизации, достаточно остро. На территории Бразилии не существовало могучих древних культур, благодаря которым Америка окружена для нас ореолом власти и тайны. Гораздо острее, чем в Мексике или Перу, здесь стоял вопрос об отношении тех, кто приплыл из-за моря, к местным племенам. Авантюристы, воины и охотники, составившие первое поколение будущих бразильцев, вели себя настолько агрессивно, что воспринимались как особые люди, другие, чем, к примеру, миссионеры и священнослужители. Своеобразная роль церкви здесь состояла в том, чтобы быть посредником не только между Богом и людьми, но защищать, ограждать, освобождать. Безгранична милость божия - но страшна людская низость... 

Жизнь в цветущей капитании не менее трагична, чем повсюду. Именно здесь зародилась «Инконфиденсия минейра» - первое национальное движение за освобождение от Португалии. В момент, когда Антонио Франциско Лисбоа становится мастером, возникают ростки национального самосознания. Если прежде португальцы рассматривали Бразилию как часть собственной территории, а территория всеми силами следовала за ними, то теперь жители Оуро-Прето - и не только они - вдруг осознают себя и свою судьбу. Два друга Антонио Лисбоа - поэты Томас Антонио Гонзага и Клаудио Мануэл да Коста - возглавляют движение, которому не суждено быть успешным, ведь Минас-Жерайс - ключ к сокровищам, от которых метрополия вряд ли откажется добровольно (всего за 1700-1800 гг. здесь добыто 1000 т золота и 3 млн. каратов алмазов).  

Их предали. Казнили руководителя, Тирадентиса. Гонзага, которому принадлежит гениальная строчка, вынесенная в заголовок этой статьи, за участие в восстании был приговорен к пожизненной каторге, позже замененной десятилетней ссылкой в Мозамбик, где он и умер. Да Коста повесился в камере.

Трагедия Антонио началась чуть раньше, и это была проказа, съевшая сначала ноги, позже - руки. Отсюда и прозвище - Алейджаниньо, «маленький калека». В сопровождении трех рабов, нет, скорее, уже друзей, он перемещался по капитании. И продолжал работать. Инструменты крепились к специальным перчаткам.

Алейджаниньо. Св. Даниэль. 1800 - 1805.

Его первая церковь посвящена Святому Франциску Ассизскому, учившему радоваться своих современников, для которых смех был показателем греха. И любоваться природой, почти забытой средневековьем. Франциск, как известно, собирал камни для часовен и церквей, которые строил. Алейджаниньо их обрабатывал. Им гордились не меньше, чем героями освободительного движения. И слагали легенды, еще при жизни. Последнее ничуть не отразилось на образе жизни, полностью отдаваемой работе, или творческой манере, лишенной какой-либо искусственности.

Трехчастное построение здания церкви Сан-Франциско-де-Ассиз следует барочной традиции, но гладкие стены и двускатная крыша создают впечатление непритязательности, в отличие от архитектуры «побережья», где преобладал традиционный  иезуитский тип церкви. Точно найденные пропорции, почти скульптурная законченность элементов, выразительные линии башен, лишенный излишней декоративности фасад при доминирующей вертикали создают композицию, обращенную в равной мере, как к Небу, так и к земле. Есть какая-то чистота и подкупающая наивность в подобном подходе. Хочется возразить критикам, пишущим о незрелости. Это - собственный путь. Система ценностей, в которой природа, Бог и человек едины, необходимы друг другу и мудры. А самым важным становится то, что происходит в сердце человека. 

Алейджаниньо строит главным образом церкви и создает скульптуры Христа и пророков, возможно, потому что светского искусства в Бразилии практически нет. Возможно - и скорее, потому что он сделал свой выбор: не в пользу тех, кто гоняется за золотом, серебром, рабами или кофе. Его барокко лаконично и цельно. Не стремясь к пышности, оно подкупает завершенностью всех очертаний, продуманной организацией форм. В отличие от европейского, оно не пытается рассказать об иллюзорности мира, свидетельствуя о подлинности. И напрямую контактирует с ландшафтом, становясь частью природы, такой же драматичной и живописной, как стиль. Эти качества распространяются и на скульптуру, к которой с годами Алейджаниньо обращался все чаще.

Заказ на создание скульптурной композиции «Страсти Христа» художник получает в 1789 г., будучи уже совершенно больным. Ее создание - единственно возможный способ увековечить инконфидентов. Цикл состоит из шести групп, само название которых задает историческую параллель между евангельскими сюжетами и жизнью: «Тайная вечеря», «Моление о чаше», «Взятие Христа под стражу»... Он вырезал из кедра 66 фигур и еще двенадцать каменных скульптур пророков, предназначенных для парадной лестницы церкви Бон-Джезус-де-Матозиньос в Конгоньяс-до-Кампо.

Мягкий голубоватый мыльный камень, из которого выполнены фигуры пророков, установленных на балюстраде лестницы церкви Бон-Джезус-де-Матозиньос, требует от Алейджаниньо особой пластической выразительности, сочетающей крупные монолитные формы и композиционно выверенные детали. Каждый пророк, на первый взгляд, автономен, занят собственным делом. Но все в нем, от направления складок одежды до расположения относительно других фигур, уводит от статичной однозначности.  Скульптуры, как и марши лестницы, сначала вовлекают посетителя в движение, а потом «ведут» его в заданном направлении, сочетаясь в группы, количество персонажей в которых постоянно меняется, поддерживая эмоциональный накал.

Там, на краю земли, пожалуй, именно это открытие Алейджаниньо было самым важным как для него, так и для современников: человек способен быть собой и осуществить свою миссию, только находясь среди других людей, только действуя вместе с ними. Религия - это связь. И вся культура - связь. Узелки сходятся где-то в области сердца. И это сердце объемлет весь мир.

12.08.2005