Массимилиано Фуксас: Перспективы урбанизма. 2005. Т. Быстрова

Т.Б.: Г-н Фуксас, в двухтысячном году, будучи директором венецианского архитектурного биеннале, вы сформулировали достаточно парадоксальный для уха непосвященного девиз: «Города. Меньше эстетики, больше этики». Верно ли, что современная эстетика противоречит гуманизму и нравственности? Или то, что невозможно в архитектуре, вполне может существовать в искусстве?

М.Ф.: Архитектура, замкнутая только на себе, интересна лишь в ретроспективе. Мы все живем на границе, которая постоянно пересекается и нарушается.

Любопытство и потребность в информации об отдаленных мирах - это константы, регулирующие волнообразное движение прогресса в области мысли. В настоящее время мы переживаем критический, возможно, знаменательный период, который лежит вне «магмы» массового взаимовлияния и проникновения. На этом этапе нас сопровождает неизвестная до этого отрасль знания, исполненная энергетики и противоречий. Прогрессивные и поступательные движения нового уровня, достаточно незначительные, являются достижениями, за которые мы действительно несем ответственность. После многих лет сосредоточенности на реализации проектов любого уровня мы как архитекторы (правда, слишком поздно) начали осознавать, что самым важным элементом является не конструкция, а окружающая среда, в которой мы живем, воздух, которым мы дышим, наша жизнь как таковая. Мы начали понимать, что география должна восприниматься, скорее, как контекст, а не ландшафт.

Т.Б.: Г-н Фуксас, с Вашей точки зрения, в чем причина отчуждения современного архитектурного пространства большинства городов от реального человека? Связано ли оно в первую очередь с развитием техники или дело в чем-то другом? Как должны соотноситься между собой техническое и человеческое начало в пространстве современного большого города?

М.Ф.: Выбор всегда один и тот же: либо быть частью процесса, либо продолжать жить вне процесса в состоянии извечного умиротворения.

Архитекторы должны восстановить миссию созидания, а не просто цинично, с равнодушием или жалостью, относиться к разрушению жизни и масштабному развитию больших городов (район Калькутты насчитывает 50 миллионов жителей, а Мехико-сити - уже 22 миллиона).

Мы верим в существование экстраординарных условий и ресурсов, которые еще не взяты в расчет. Для того чтобы начать разрешать имеющиеся противоречия и конфликты, эти ресурсы необходимо использоваться очень осторожно, а энергия должна быть сконцентрирована на правильных направлениях.

Т.Б.: Г-н Фуксас, как вы относитесь к идее включения крупных арт-объектов в современную среду обитания? (Может быть, есть примеры явных удач или явных неудач художников). Что может дать искусство человеку? Будет ли эта функция одинакова во все времена или ее наполнение изменяется?

М.Ф.: Для большей части ХХ века город являлся конфликтной сценой для болезненного шоу. Город наполнен интенсивными и сложными отношениями, однако он потерял свою центростремительную силу, которую можно обозначить как «центральность». Эта центральность обеспечивается возвращением позиций, типичных для западной цивилизации. Невероятной и, в определенном смысле, дьявольской битвой между старой и новой экономикой. Мечта обрести «центральность» не сбылась. Города никогда не станут тем, что мы привыкли о них знать: местами, где явно выражены власть экономики и контроль. Сегодня европейские города с историей представляют собой память о том, как люди привыкли жить. Густонаселенные районы, такие как исторические городские центры, богатые пространством для нового среднего класса, вышли за пределы взаимных границ.

В рамках общества и города существуют конфликты, которые необходимо брать в расчет. В этом смысле придется работать с имеющимися исходными материалами, не забывая в то же время обращаться к природе, небу, ветру и звездам. Все проекты, которыми мы занимаемся, отображают траектории - они не должны быть ограничены уровнем определенного контекста. Наши здания сотворены не для того, чтобы на них смотреть, а для того, чтобы сквозь них можно было пройти, пройти так же, как и через городское пространство. Они являются проектами, вызывающими эмоциональные реакции. Не существует ни точной позиции, ни лучшего ракурса, с которых следует на них смотреть. Проекты в большей степени кинематографичны, нежели фотогеничны.

Необходимо хорошо знать все, что касается выбора материалов. Даже традиционные материалы, если их восстановить и использовать по-новому, становятся нестандартными. Например, туф, древняя вулканическая порода, открытая этрусками и используемая для сухой кладки, как  на кладбище города Орвито в Италии. Или же черный, предварительно обогащенный цинк для медиацентра в Резэ - естественный цвет для кровли, широко применяемой в строительстве домов Candie-St-Bernard, прямо в центре Парижа. Опять же, предварительно оксидированная медь для Дома Искусств в Бордо и листовая сталь для больших крыльев странного доисторического животного, стоящего перед входом в Музей граффити в Ниу. Работа не может быть определена исключительно как архитектура или скульптура - и то, и другое вне зависимости относится к ланд-арту. В Спортивном центре в Ананьи, в Италии, бетон имеет дефекты отлива, но именно эти недостатки делают его ценным.

Обильное использование цвета является еще одним существенными элементом особенно в то время, когда в европейской архитектуре в экстерьере нет ничего, кроме белого, черного и оттенков серого.

В заключение хотелось бы сказать о том, что мы всегда стремимся создавать нетрадиционные, неканонические элементы архитектуры, выполненные заново и аккумулирующие эти усилия. Для этого необходимо исследование идей, их порождающих, а также фундаментальные разработки с использованием лучших ресурсов и самого свежего программного обеспечения - не ради инновации, а для обеспечения оптимальных решений, превосходящих ожидания клиентов.

14.06.2006