Между морями. Темрюк - Керчь - Феодосия - и далее. Т. Быстрова

Дорога в Крым 16-17 июля 2008 г.

(Остальные фотографии в Галерее)

Если ехать по тонкой косе, разделяющей Азовское и Черное моря, можно увидеть два моря одновременно: слева - Черное, справа - Азовское.


Черное море неподалеку от Темрюка. Лебеди

Темрюк - последний населенный пункт России в этом районе. Дальше таможенная зона, досмотр, коса становится все уже, трасса вплотную подходит к железной дороге, а больше и нет ничего и никого, ни одной попутной или встречной машины, полное безлюдье. Справа - корабли, слева - лебеди целыми стаями, причем каждая стайка отдельно, вода в морях разного цвета, и это не моя фантазия. 16 июля 2008 года азовская вода была сине-зеленой, можно сказать, люшеровски-зеленой (как известно, швейцарский психолог и последователь Юнга, Макс Люшер считает этот цвет оптимально воздействующим на человека, а в книжке специально оговаривают, что его синий - это сине-зеленый, цвет морской волны). Черноморская вода была грязновато-коричневой, песочной, но это вовсе не портило восприятия моря, чувства простора и какой-то замечательной непляжной естественности, когда поля вплотную подступают к берегу. Сразу понятно (догадывалась давно): море - не экзотика, а необходимый элемент пейзажа.


Ровно напротив - Азовское море. Оно совсем другое

«Порт-Кавказ» - значится на указателе, и этот порт, как выяснилось, предназначен для паромной переправы поездов, а самостоятельные путешественники поворачивают к Морскому вокзалу. Своротка выглядит вполне цивилизованно и не настораживает. Мы не знаем, что ждать придется десять часов, на жаре, позже в темноте, с подсчетом, сколько экипажей войдет на паром в этот рейс (раз в три часа и без особо строгого расписания), если не будет автобусов, а если будут, то на три машины меньше, а если пропустят без очереди еще вот этого и того... Никакой информации - что, когда и в какой последовательности делать. Конечно, всякий прошедший этот путь хотя бы однажды, уже представляет детали. Но не остальные. Постепенно формируются сообщества, соседи-конкуренты знакомятся, передают обрывки новостей о пароме и наклейки с надписью «RUS», размещаемые на заднем стекле. Кто-то играет в карты, кто-то идет за мороженым в здание вокзала. Наиболее хладнокровные (или разгоряченные?) успевают добежать до моря, искупаться и вернуться, а очередь все стоит. Она мгновенно обрастает специфичным бытом - дорогущим чаем-кофе в бумажных стаканчиках, выбрасыванием накопившегося за время дороги мусора, обсуждением крымских маршрутов. На пространные рассказы диктора о комнате матери и ребенка или списке запрещенных к провозу вещей никто не обращает внимания. Люди вглядываются в бетонный забор, как будто надеясь ускорить дело. Еще: звучат песни, кажется, специальная подборка, про «левый берег видит он и берег правый», что-то из Юрия Антонова, вросшего в черноморскую генетическую память, про перевозчиков, извозчиков всех мастей. Скрытых и явных паромщиков, одним словом.
Читаю Моэма, «Острие бритвы». Помогает, - не столько символика названия, сколько хорошо известный по прежним чтениям сюжет. О том, как трудно искать Бога человеку, который в него не верит. Моэм очень хорош в своей иронии, но чуточку перебарщивает с философскими выкладками, которые так нелепо выглядят в устах героев. По части философии у него явно не хватает знаний, сбивается на просветительство.

О мытарствах и маяте нужно писать длинно, шесть-семь часов стояния с продвижением по полметра через неопределенные промежутки времени, час до досмотра и декларацию, уже в полной темноте, полчаса на размещение внутри парома. И двадцать минут переправы под звездным и полнолунным небом, среди маслянисто-теплых волн. Странный эффект - незаметность реальных расстояний. Ушедший берег все светится огнями, а определить, насколько он далеко, невозможно.
Сначала кажется, что паром стоит, это на берегу какое-то движение. Только потом становится понятным, что, наконец, пошли.
Ликование? Радость? Пожалуй. Еще - чуточку лирики и патетики, но вовсе не по поводу родных и чужих берегов. Просто красиво, очень.
Из-за массивности паром движется быстро, качки нет. Напряжение спадает. Луна отражается в море, рядом с ней висит звезда. Впереди влево и вправо уходят неровные огоньки. Бакены мигают сначала два раза красным, потом два раза голубым светом. Мы от души благодарим зануду-пограничника, вымогавшего взятку и не получившего ее. Ведь именно из-за его жадности мы увидели ночное море и все эти чудеса. Недостаток экономического сознания служителя власти обернулся массой новых впечатлений. Сколько раз хотелось проехать по косе, да никак не получалось, а сегодня вдруг все совпало, словно бы само собой. С его государственной помощью.


Паром в Керчь. Ночь

Пограничники Украины медлительны, этим многое сказано - в свете уже написанного. Однако: чище, имиджевее, приветствия висят. Собака лежит под надписью «майданничек для чего-то там», то есть на отведенном для нее месте. Гладкие ребята, эти пограничники. Вежливые даже, хотя не менее деловитые и бдительные. Документы забирают и уходят, довольно надолго, собирая рядом по три-четыре машины. Наконец, все пройдено. Мы уверенно выезжаем не туда, выслушиваем галантную реплику парня на выезде, дескать, лама не виновата, это все водитель. Возвращаемся. В октябре 1989 года, за неделю до крушения социалистического режима, прилетев в ГДР, в аэропорту я спутала сумку, и также возвращалась, шагнув через границу и удивившись ее условности.

Выезжаем в полную темноту. Около часа ночи, мы не спим 22 часа, но надо заправиться и, вероятнее всего, ехать дальше.
Будим тетеньку на стоянке, огромных размеров (тетеньку), покупаем дорогущий бензин - в пересчете на рубли что-то около 35 рублей за литр. Читаем первые рекламные щиты, очень мало что понимая в содержании. Чуточку блуждаем по Керчи, самую малость, быстро возвращаемся на нужную дорогу, благо ни одной машины на улицах нет. Выходим на трассу.
Примерно через час я вижу, как муж с открытыми глазами едет прямо на два красных огня. Это отсветы на столбиках, огораживающих опасное место. Ноги делаются ватными. Кричу. Он говорит, что проснулся, но по-прежнему едет кривовато и, на мой взгляд, слишком быстро (спидометр показывает от 80 до 100, но впечатление совсем другой скорости). Вокруг не видно ни зги, без преувеличения. Так темно никогда еще не было, ни в сибирской тайге, ни в степи. Луна ушла за тучи. Съезжать с трассы не то чтобы страшно, просто совершенно непонятно, куда съедем. Так, наверное, никогда и не узнать, где именно мы ехали этой ночью.

Феодосия. Море слева и справа - что, опять между морей? Останавливаемся, проваливаясь в сон. На пару часов. И просыпаемся от звука дождя. Открыв глаза, вижу молнию и абсолютно не понимаю, где и что происходит. Сразу снимаемся с места. Очень быстро начинаются горы, и это смахивает на волшебство. Мягкий воздух, влажные серые тучи, расплывающиеся от собственной тяжести. Вертикально обрывающиеся пики. Всегда удивляющий контраст между внутренними областями Крыма, с их виноградниками и безлюдьем, и прибрежной плотно-суетливой застройкой. Акварельность в духе местности - Коктебель. Скала с профилем Максимилиана Волошина, узнать которую запросто могут все экскурсоводы, а обычному человеку вряд ли хватит воображения. Страшные и нелепые здания, курортная архитектура, сменившая хибарки частного сектора, претенциозность, граничащая с китчем, смех и грех. Слава Богу, такой пейзаж испортить довольно трудно. Но проанализировать тенденции заборостроения хочется, и я это сделаю в ближайшем будущем. Куда исчезли маленькие сморщенные старушки и бесчисленные вороньи слободки, заполненные продавленными пружинными кроватями, дешевым вином и полугрязными полотенцами, висящими где попало?..


Храм Св. Николая, покровителя плавающих и путешествующих. Крым, близ Солнечногорска

Серпантин, потоки камней и грязи, следы только что ушедшего дождя. Сине-серое море. Очень яркие, непривычно контрастные для Крыма краски: во-первых, всего лишь июль, а не сентябрь, когда все уже выжжено солнцем, во-вторых, все мокрое и чистенькое, прямо-таки блестит. Крупные желтоватые цветы на островках мягкого мха, розы за металлическими оградами, низенькие сосны на горе, упорядоченно-геометричные ряды виноградников. Около шести утра приходит солнце, причем сразу высоко и уверенно. И мы понимаем, что приехали именно туда, куда так стремились. На улицу (вслушайтесь!) Персиковую в поселок (вдумайтесь!) Солнечногорский, рядом с храмом Николаю Угоднику, покровителю плавающих и путешествующих.