Из Сибири в Сибирь: сентиментальное автопутешествие (1). Т. Быстрова

Отсылка к Стерну и Владимиру Высоцкому возникла совершенно случайно. Но аллюзии не случайны и полны для автора глубокого смысла. Путешествие получилось из две тясячи седьмого года - то в восьмидесятый, то в пятидесятый, а то и вовсе в восемнадцатый век, когда творил Стерн (надо, кстати, посмотреть, как его зовут. Роберт, кажется). Интонациями продавцов или обслуживающего персонала, самим складом мышления, совсем не похожим на сегодняшний - «да - да, нет - нет, а остальное от лукавого», - это походило на возвращение в молодость, которая для моего, долго остававшегося инфантильным, поколения совпадает с незатейливостью быта, наивностью и мечтами, казавшимися куда важнее насущных реалий жизни. Ничего сентиментального в таких возвращениях нет, и к заголовку смело можно прибавить отрицание, но что-то мешает, оставлю так.

Новосибирское море. Чайки. Ритм. Начало

Про «из Сибири в Сибирь» у Высоцкого - не знала. Пришло само. Потому что в прошлом году «моя», то есть представляемая и пройденная, Сибирь простиралась до Хакассии и Минусинска: Тюмень, Омск, Новосибирск, Кемерово, Мариинск (куда мы всегда попадаем под вечер и некстати, но с завидной регулярностью), Ачинск. Дальше - чудо хакасского неба и степи, плавный спуск к озеру, вертикально поставленные плоские камни, охраняющие исчезнувшие курганы. В этот раз задумка была посложнее - доехать своим ходом до Байкала. Так возникло пространство второй Сибири, совпадающее с первой только повторением названий: Чулым, Ишим (два раза), Ольгино (три раза), Николаево (два раза)... Есть совсем свои названия: речка Каторжанка за Иркутском, деревня или что-то другое, поименованное как Третье отделение: проезжали только своротку, а саму не видели, - уж не жандармы ли во времена Аракчеева  придумали?

Томск. Вход в парк. Символично.

Как они ехали или шли, пробирались сквозь леса, как знали дорогу, выдерживали, возвращались, - разные люди, освоившие Сибирь, для меня остается загадкой. И предметом удивленного восхищения. Если дорога федерального значения и сейчас на протяжении сотни километров больше всего напоминает грунтовую разъезженную из стороны в сторону колею, то как это было тогда? Не заблудиться, потерять путь под снегом или дождем, дойти. И какая разница, жандарм это был или его политический противник - перед снегом и ветром все равны.

Этот вопрос, как видно, сегодня интересует многих, кто пускается в экстрим не от скуки городской жизни, а от любознательности: пройти на резиновой лодке северную реку, чтобы представить, как шли деды. Залезть на гору. Сметать стог сена. Вырастить сад. В простых делах открывается множество частных деталей, о которых и предполагать не мог, если бы не начал действовать. И возникает связь с прошлым, о котором нам почти ничего неизвестно.

24.08.2007