Понятие "Вещь" в статьях Мартина Хайдеггера "Вещь" и "Исток художественного творения"

Белоглазова Марина ПР-501

Содержание:

1. Введение.
2. Вещь в статьях М.Хайдеггера «Вещь» и «Исток художественного творения».
3. Заключение.
4. Список литературы.

Введение.

Вся жизнь человека связана с вещами и предметами. Для меня представляет большой интерес, что же такое «вещь». Можно выделить два класса вещей созданных человеком - «производственные» и «ритуальные». Ритуальными называются те вещи, которые заключают в себе художественную выразительность, эстетическую ценность. «Отталкиваясь от этого разделения, мы придем к дифференциации утилитарного и ценностного: стул и трон, ведро и священный сосуд» пишет М.С. Каган[1]. Такое разное отношение человека к вещам было во все времена. Ещё два вида вещей, которые выделяет М. С. Каган, это вещи «игрушки» и художественные произведения. Такого рода вещи создаются по законам, которые можно сформулировать, исходя из материала прошлого, чтобы анализировать настоящее и попытаться прогнозировать будущее с целью выяснения основных ориентиров работы современных дизайнеров. Произведения искусства, создаваемые и живущие как результат духовного образного освоения художниками реальности, природа которого глубоко изучена эстетикой, исключены из рассмотрения. Вещь ни в коем случае не может рассматриваться как нечто автономное и самодостаточное. Предметная среда создается людьми и существует только во взаимодействии с ними. Нож, которым перестают пользоваться, представляет собой кусок металла даже в том случае, если еще сохраняет свою форму. Вещь возникает как ответ на определенную практическую или практически-духовную потребность. Только удовлетворяя ее, вещь является вещью. М.Эпштейн обращает внимание на то, что в русском языке контекст слова «вещь» всегда требует в качестве дополнения одушевленного существительного, выступает как принадлежность субъекта (вещь чья? – подруги, отца), тогда как синонимичное на первый взгляд слово «предмет» - неодушевленного (предмет чего? – обсуждения, экспорта). Это же подтверждает этимологический анализ. В древних языках (латынь, древнеиндийский, славянский) «вещь» и «весть» были однокоренными словами: вещь это то, что имеет голос, следовательно, одушевлено. Интуитивное, проявляющееся в языке одушевление вещи, по мнению М.Эпштейна, должно быть осмыслено теоретически. «Предмет превращается в вещь лишь по мере своего духовного освоения…». Однако, процесс начинается раньше, в момент создания, возникновения вещи. Об этом говорит в своих работах «Вещь» и «Исток художественного творения» М. Хайдеггер, чьи работы я рассмотрела более подробно.

Понятие «Вещь» в статьях Мартина Хайдеггера «Вещь» и «Исток художественного творения».

Немецкий философ первоначально расширительно трактует вещь (King) в ее отличии от творения (Werk); этим словом, по его мнению, "именуют все, что только не есть вообще ничто", «вещь=res=ens=нечто сущее»[2]. Для Хайдеггера играет роль не столько материальность (облако и лист, смерть и суд он тоже называет "вещами"), сколько отсутствие живой души. Хайдеггер трактует понятие «вещь» трояким образом. Вещь как феномен дается в восприятии. Это значит, что мы имеем дело не с образом вещи, а с ней самой. В своей первой данности, т.е. то, «что воспринимается в таком “естественном” восприятии, мы называем вещью окружающего мира». Вещи окружающего мира это: гранит, сосна, озеро. Однако эти же самые вещи даны и как природные: камень, дерево, водоем. В этом случае мы имеем дело с природными вещами. И наконец, эти же вещи даны как вещности вещей: твердый, высокий, прозрачный, или, как поясняет Хайдеггер «все это структуры, которые составляют вещность вещи, структурные моменты самой природной вещи, вещные определения, которые можно выявить в самом данном предмете». Другими словами, по Хайдеггеру вещами окружающего мира, к примеру, могут быть:Гранит (=вещь окружающего мира) – это камень (=природная вещь), который является твердым (=вещность вещи);Сосна (=вещь окружающего мира) – это дерево (=природная вещь), которое является высоким (=вещность вещи);Озеро (=вещь окружающего мира) – это водоем (=природная вещь), который является прозрачным (=вещность вещи);Данные примеры еще раз подтверждают, что понятие «вещь» трактуется Хайдеггером трояким образом. Если мы сведем эту троякость к некоему единому и общему виду для всех вещей, то тем самым получим понятие вещи. Можно сразу же констатировать: вещь – это некая субстанция, обладающая определенными свойствами. Это и есть самое первое, естественно вытекающее понятие вещи. Но может ли оно нас удовлетворить? Нет. Поясним это. Свойства вещи – это и ее предикаты. Следовательно, равносильно сказать: вещь как субстанция обладает свойствами; высказывание о вещи, т.е. субъект, и есть его предикаты. Иными словами, строение вещи совпадает со строением высказывания о ней. Хайдеггер замечает, что традиционное определение вещности вещи как субстанции с акциденциями привычно, поскольку соответствует структуре простого высказывания, но, по сути дела, недостаточно обоснованно. Не суждение отражает строение вещи, а, наоборот, человек переносит на строение вещи способ высказывания о ней. С его помощью вещное никак не отличить от "невещного".

Для определения вещности вещи обычно используются качества, чувственно воспринятые человеком. Но вещь ближе чувственных восприятий, она "сформованное вещество", "синтез-сополагание вещества и формы", которые и нужно постичь. Поэтому, определяя чашу как вещь, Хайдеггер пишет: "Что такое чаша? Мы говорим: емкость; нечто приемлющее в себя что-либо другое. Приемлющее в чаше - дно и стенки. Это приемлющее можно, в свою очередь, тоже взять за ручку. В качестве емкости чаша есть нечто такое, что стоит само по себе. Самостояние характеризует чашу как нечто самостоятельное. В качестве самостояния чего-то самостоятельного чаша отличается от предмета. Нечто самостоятельное может стать предметом, когда мы ставим его перед собой, будь то в непосредственном восприятии, будь то в актуализации через воспоминание. Вещественность вещи, однако, и не заключается в ее представленной предметности, и не поддается определению через предметность предмета вообще"[3] (Хайдеггер опирается на немецкое слово "Gegenstand" – предмет, указывающее на противостояние человеку, субьекту). Согласно такому прочтению, вещи окружают человека раньше, чем становятся предметами. Качество вещности долгосрочнее качества предметности. Вещь - это часть бытия, а не только элемент культуры. Это форма в ее чистой непосредственной данности: вещь веществует. Но культура давно и прочно забыла о существе, о сущности, "вещественность вещи остается потаенной, забытой"[4], - констатирует Хайдеггер. Логика ясна: чтобы осознать сущность, требуется признание самостоятельности и самодовления. Иначе вещь не понять, не объяснить ее, а, следовательно, и не оценить.В качестве примера Хайдеггер  снова берет чашу. Он начинает анализ вещности чаши с идеи ее изготовления. “Чаша есть вещь в качестве емкости. Правда, эта емкость нуждается в изготовлении. Однако изготовленность гончаром никоим образом не составляет собственную суть чаши, насколько она как чаша есть. Чаша есть не потому емкость, что изготовлена, а чаша должна быть изготовлена потому, что она есть”. Далее анализируется чаша как вмещающий сосуд. “Вещественность чаши заключается в том, что она, как вмещающий сосуд, есть. Мы удостоверяемся во вместимости его емкости, когда наполняем чашу. Вместительность обеспечивается, по-видимому, дном и стенками чаши. Но позвольте! Разве наполняя чашу вином, мы льем вино в дно и в стенки? Мы льем вино самое большее между стенками на дно. Стенки и дно – конечно, непроницаемое в емкости. Только непроницаемое – это еще не вмещающее. Когда мы наполняем чашу, вливаемое течет до полноты в пустую чашу. Пустота – вот вмещающее в емкости. Пустота, это Ничто в чаше, есть то, чем является чаша как приемлющая емкость”.

Мы видим, что Хайдеггер идет от изготовления вещи, от ее эйдоса. Однако описание сути вещи, по Хайдеггеру, раскрывается именно в использовании вещи, в ее применении человеком.Однако Хайдеггер еще только на полпути к сути чаши. Дальнейший анализ показывает, что упущено главное – что вмещает чаша и как она вмещает. И уже учет этого помогает Хайдеггеру прийти к сущности чаши. Чаша “вмещает, приемля то, что в нее наливают. Она вмещает, содержа принятое. Ее пустота вмещает двояким образом: приемля и содержа. ... Принятие вливаемого и удержание влитого, однако, взаимно принадлежат друг другу. Единство их определяется тем выливанием, для которого предназначена чаша как чаша... Выливание из чаши есть поднесение. В поднесении чаши – существо ее вмещающей емкости. Существо вмещающей пустоты собрано вокруг поднесения... Поднести чашу – значит одарить кого-то ее содержимым. Назовем двоякое вмещение, собранное вокруг выливания, что вместе и составляет полное существо подносимой чаши, подношением. Чашечность чаши осуществляется в подношении налитого в нее. Пустая чаша тоже получает свое существо от этого подношения, хотя пустую чашу не поднесешь. Но эта невозможность поднести свойственна чаше и только чаше”. Первоначально, говорит Хайдеггер, King, causa, chose,thing, вече, вещь понималось именно как realiats, как самостояние, самобытие, однако «задевающее» человека. Аристотель употреблял слово «прагма» как «то, с чем можно или нужно иметь дело»[5]. Вещь толкает к действию, она операциональна, функциональна. Позже, в средневековой культуре, res меняется на ens – «присутствующее в смысле установленного и представленного». Когда Мейстер Экхарт называл Бога или душу groz dinc, «Великая вещь», он имел в виду их существование, а не материальную предметность. Еще позже трактовка снова изменилась – вещь оценивается как смысл, но смысл сущего постижим только человеком. По мнению Хайдеггера, эти трактовки, всегда связывающие вещь с человеком, не приближают к пониманию собственно вещи. Функциональное видение, кроме того, неизбежно односторонне, человек касается вещи-явления, забывая о ее существе. Своеобразие вещи, считает философ, рождается до ее функционального использования. Нужно осмыслить его онтологически, не абсолютизируя связь с человеком[6].«Вещь веществует. Веществуя, она дает пребыть земле и небу, божествам и смертным; давая им пребывать, вещь приводит этих четверых в их далях к взаимной близости»[7]. Это удается заметить, отойдя от традиционного научного- абстрагирующего и классифицирующего  рассмотрения. Хайдеггер связывает бытие вещи со всем миром, из которого и в котором она возникает. «В подносимой воде присутствует источник. В источнике присутствует скала, в ней – темная дрема земли, принимающей в себя дождь и росу неба. В воде источника присутствует бракосочетание неба и земли. (…) В подношении воды, в подношении вина по-своему пребывают небо и земля. Но подношение их есть сама чашность чаши. В существе чаши пребывают земля и небо»[8]. Далее оказывается, что напиток из чаши, предназначенный смертным, первоначально считается пожертвованным богами. «В подношении чаши для питья пребывают по-своему смертные. В подношении чаши для возлияние пребывают по-своему божества»[9]. Так в бытии чаши появляется сакральный момент, а человек связывается с божественным началом. Как видим, Хайдеггер доходит до истоков и первоначальных смыслов вещи, не сводимых только к тем, что проявляются в процессе ее использования.

Древнейшие значения делают вещь тем, что она есть, и они же помогают человеку самоопределиться. Человек может определиться только через то, что им не является. Это происходит по средствам вещи. «Земля и небо, божества и смертные, сами собой единые друг с другом, взаимо принадлежат друг другу в односложности единой четверицы. Каждый из четверых по-своему зеркально отражает существо остальных. Каждый при этом по-своему зеркально отражается в свою собственную суть внутри односложности четверых. (…) Осуществляюще-вручающая зеркальность отпускает каждого из четверых на свободу его собственной сути»[10].В вещи пребывает - здесь и теперь - "односложность мира". Приобретая космическое значение, вещь у Хайдеггера собирает воедино пространства и стихии. Мост, например, «не просто соединяет берега, которые уже находятся здесь. Берега возникают в качестве берегов только тогда, когда мост пересекает поток (…) Одна сторона противопоставляется другой с помощью моста. Берега уже больше не тянутся вдоль потока как безразличные ограничительные полосы сухой земли. Вместе с берегами мост притягивает к реке просторы ландшафта, лежащего за ними. Он приводит поток, и берег, и землю в соседство друг с другом (…) Даже там, где мост покрывает поток, он поднимает его к небу, вбирая его на мгновение под сводчатый пролет и затем вновь выпускает его на свободу»[11]. Вещь появляется там, где действительно необходима, на пересечении мировых стихий, как природных (земля – небо), так и культурных (человек – божество). Случайно появившееся материальное образование, лишенное сути, вообще говоря, не есть вещь. Если чаша ничего не впускает в себя, она не чаша, а что-то другое. Одновременно человек, у которого есть вещь, лишается самоупоения и тотальности, «прислушиваясь» к существу мира, «приближаясь» к нему. Тогда как подход к предмету как к чему-то противостоящему допускает любое насильственное вторжение, любое изменение, не совпадающее с существом.По Хайдеггеру, предмет есть форма, которой человек как бы предписывает измышляемые им сущность и свойства, а вещь знаменует собой такое отношение к форме, которое в первую очередь прислушивается к собственной, внутренней ("потаенной") ее сущности. Предмет функционален, вещь не только такова. Предмет односторонен, вещь целостна. Более того, вещь конституирует "мирность мира", то есть через нее бытие самоопределяется в качестве мира. В этом процессе человеческое "присутствие" становится бытием-в-мире, человек обретает себя. Поэтому мыслить предметно может инженер, вещественно - дизайнер.По Хайдеггеру, вещь есть необходимая самостоятельная сущность, полнота бытия которой раскрывается только в отношении с человеком и через него.

Заключение.

Прочитав статьи Мартина Хайдеггера «Вещь» и «Исток художественного творения» мы можем сделать ряд выводов. Во-первых, Хайдеггер трактует понятие «вещь» трояким образом. Во-вторых, вещь по Хайдеггеру – это некая субстанция, обладающая определенными свойствами. В-третьих, Хайдеггер говорит о том, что для определения вещности вещи обычно используются качества, чувственно воспринятые человеком; однако вещь ближе чувственных восприятий, она «сформированное вещество».Немецкий философ также утверждает, в своих статьях, что не суждение отражает строение вещи, а человек переносит на строение вещи способ высказывания о ней. Согласно теории М.Хайдегера вещи окружают человека раньше, чем становятся предметами. Качество вещности долгосрочнее качества предметности. Вещь - это часть бытия, а не только элемент культуры. Это форма в ее чистой непосредственной данности: вещь веществует. Читая статьи Мартина Хайдеггера, мы понимаем, что вещь есть не потому, что изготовлена, а должна быть изготовлена потому, что она есть. Хайдеггер идет от изготовления вещи, от ее эйдоса. Однако описание сути вещи, по Хайдеггеру, раскрывается именно в использовании вещи, в ее применении человеком. Но при этом своеобразие вещи рождается до ее использования. Немецкий философ связывает бытие вещи со всем миром, из которого и в котором она возникает: источником, водой, небом и землей, которые их порождают. Хайдеггер доходит до истоков и первоначальных смыслов вещи. Древнейшие значения делают вещь тем, что она есть, и они же помогают человеку самоопределиться. В своих статьях Мартин Хайдеггер показывает разницу между такими понятиями как «предмет» и «вещь». Он также утверждает, что предмет есть форма, которой человек как бы предписывает измышляемые им сущность и свойства, а вещь знаменует собой такое отношение к форме, которое в первую очередь прислушивается к собственной, внутренней ("потаенной") ее сущности. Из статей Хайдеггера мы узнаем, что вещь целостна, что она конституирует "мирность мира", то есть через нее бытие самоопределяется в качестве мира. Ознакомившись со статьями, начинаешь понимать, что вещь ест необходимая самостоятельная сущность, полнота бытия которой раскрывается только в отношении с человеком и через него. Вещь всегда появляется там, где она действительно необходима, на пересечении мировых стихий, как природных, так и культурных. Вещь отражает в себе развитие культуры и цивилизации, технологии и методы, знания и вкусы, индивидуальные способности людей.

Список использованной литературы:

• Быстрова Т.Ю. « Культурные смыслы вещи как продукта дизайна»
• Быстрова Т.Ю. «Вещь. Форма. Стиль: введение в философию дизайна», Екатеринбург, 20013.
• Гадамер Г.Г. «Актуальность прекрасного», Москва, издательство «Искусство», 1991. -С.99-115 5.
• Самойкина Анна Александровна  «Проблема вещи в работах русских феноменологов начала ХХ века»
• Абдуллин «Феномен вещи как символ четверицы и зеркальной игры мира»
• [1] Хан-Магомедов С.О. Пионеры советского дизайна. М., 1995, стр.18, 10.
• [2] Хан-Магомедов С.О. Пионеры советского дизайна. М., 1995, стр.9-10.
• [3]Хайдеггер, 1993: 317.
• [4] Бергер Л.Г. Пространственный образ мира «Парадигма познания» в структуре художественного стиля\\ Вопросы философии. 1994. №4, стр. 114.
• [5] Хайдеггер М. – «Время и бытие». Москва,  издательство «Республика», 19934.
• [6] Лосев А.Ф. Проблема художественного стиля. М., 1994, стр.221.
• [7] Вельфлин Г. Классическое искусство. М., 1912, стр.163.
• [8] Фицджеральд Ф. Портрет в документах: художественная публицистика. М., 1984, стр.126.
• [9] Гропиус В.  Границы архитектуры. М., 1971.
• [10] Кон-Винер. История стилей изобразительных искусств. М., 2000, стр.216.
• [11] Кон-Винер. История стилей изобразительных искусств. М., 2000, стр.215.

Записей не найдено.