Эстетика японских фильмов в свете традиционных мифологических и философски взглядов

Введение

Само понятие философии зародилось в Япoнии только лишь в периoд Мэйдзи для oбoзначения записей филoсoфских трактатов, имеющих фoрму чётко обозначенного научнoгo знания. Именно поэтому большая часть япoнских ученых тoгo времени утверждали, чтo филoсoфия в принципе oтсутствует в япoнскoй культуре. Сoбственно же взгляд на мир в Япoнии принятo называть слoвoм сисo, чтo oзначает сoзнание, мысль, кoтoрoе имеет в виду также и религиoзнoе, экoнoмическoе, пoлитическoе мышление. Это название наибoлее рационально показывает сам недифференцирoванную природу филoсофскoй мысли Япoнии почти дo периoда мoдернизации.

Самым первым появлением мировоззренческой мысли в Японии можно назвать знакомство с конфуцианскими книгами, которые прибыли из Кореи с дипломатической миссией в начале 5 века нашей эры, и буддийскими сутрами, появившимися там в 552. Конфуцианские книги начали изучаться в специальных академиях под руководством приезжавших с континента учителей. Вместе с этико-политическим учением Конфуция и его последователей из Китая в Японию появился также комплекс сооответствующих доктрин космологического характера, образовавшийся под влиянием даосизма и учения инь-ян. «Наставления в 17 статьях», которые были написаны в 604 году Сётоку Тайси являлись первым японским письменным памятником, где были очевидны заимствования из конфуцианского и буддийского учений и предпринята попытка создать их взаимную гармонию их с национальной религией синто (или синтоизмом). Зарождение японской мировоззренческой и этической мысли протекало одновременно с усвоением и переосмыслением конфуцианского и буддийского учений. Эти учения, особенно буддизм, принято определять как религиозно-философские, где религиозный и философский аспекты не всегда четко разделяются, так как именно религиозное мышление являлось той идейной базой, в рамках и на основе которой развивалась философская рефлексия. К тому же, буддийские трактаты и комментарии, содержащие осмысление мировоззренческих проблем, рассматривались как одно из средств на пути достижения высшей религиозной цели — нирваны. В силу некоторых причин буддизм приобретал все большее влияние на духовную культуру японского общества и к 10 веку завоевал главенствующее положение, буддийские монастыри стали центрами интеллектуальной жизни, в то время как роль конфуцианства вплоть до 16 века оставалась весьма незначительной.

В период Хэйан наибольшее влияние получили две новые для Японии школы — Тэндай и Сингон, которые определили развитие философской мысли в 8-12 веках. В отличие от большей части школ, распространнёных в периоды Нара, Сингон и Тэндай проповедовали всеобщность достижения состояния будды, или «истинного бытия», всеми существами без исключения. В их учениях был описан характерный для японского буддизма в целом принцип «хонгаку» — «изначальной просветленности», состоящий в совмещении абсолютного и эмпирического уровней бытия. Одним из основных положений учения школы Сингон было утверждение возможности достижения состояния будды в данном теле, поскольку шесть элементов, из которых состоит тело человека, вместе с этим являются частицами тела Вселенского Будды. Другой школе, Тэндай принадлежит мысль спасения, то есть выявления мира будды как у отдельно взятого человека, так и в рамках целого государства. Созданные на основе учений данных школ классификации объединяют буддийские и небуддийские учения, рассматривая их как ступени на пути продвижения к абсолютной истине.

Период Камакура считается временем расцвета японского буддизма, когда появились самые оригинальные учения, несводимые к их аналогичным учениям других стран. Буддийские школы данного периода называются «реформаторскими», так как на замену традиционным пришли более упрощенные формы религиозной практики. Если буддизм эпох Нара и Хэйан был достоянием элиты, то к концу 12 века он стал религией для всех и определяющим фактором духовной жизни японского общества. Широчайшее распространение в период Камакура приобрели школы буддизма Чистой земли или амидаизма Дзёдо и Дзёдо-син, их лидеры Хонэн и Синран выдвигали на первый план учение о спасении при помощи «внешней силы», то есть силы Будды Амиды, который не требует никаких усилий со стороны человека, кроме веры в спасительную силу и милосердие Амиды. Согласно Синрану, «сама вера является реализацией сострадания Будды, а не состоянием отдельного человека». Таким образом, моральные требования в этом учении утрачивали значимость. Самым оригинальным буддийским мыслителем средневековой Японии считается Догэн — патриарх школы Сото-дзэн. К основным положениям его учения относятся понимание мира как динамического процесса самообновления и саморазвития природы будды, которая обладает абсолютной свободой; признание возможности постижения истины в процессе повседневной жизни в форме мгновенного озарения «сатори»; интерпретация времени как движения абсолютного бытия, вне его нет бытия, каждый момент времени самодостаточен.

Синтоизм — это традиционная религия Японии. Основана на верованиях древних японцев, которые поклонялись многочисленным богам и духам умерших. В синтоизме чувствуется большое влияние буддизма.

Основа синто, как ещё принято называть синтоизм — это обожествление природных сил и поклонении им. Предполагается, что всё существующее на Земле в большей или меньшей степени одушевлено, даже такие вещи, к котрым мы привыкли относится как к неодушевлённым, например, камень или дерево. Каждая вещь имеет свой дух или божество, которое называется ками. Одни ками – это духи местности, некоторые олицетворяют природные явления, какие-то из них являются покровителями семей и родов. Синтоизм включает в себя магию, тотемизм, веру в действенность разных талисманов и амулетов.

Главным правилом синтоизма является жизнь в гармонии с природой и людьми. По представлениям синтоизма, мир – это одна естественная среда обитания, где ками, души умерших и люди живут рядом. Жизнь - это естественный и непрекращающийся круговорот смерти и рождения, через который всё в мире постоянно обновляется. Таким образом, людям не нужно искать спасение в другом мире, они должны достигать взаимопонимание с ками в этой жизни.

Синтоизм, как религиозная философия, является развитием анимистических верований жителей Японии. Есть разные версии появления синтоизма: прибытие этой религии на заре нашей эры из древних Китая и Кореи, зарождение синтоизма непосредственно на Японских островах ещё во времена Дзёмон и других. Можно сказать, что анимистические верования являются типичными для всех известных культур на какой-то стадии развития, но из всех более или менее крупных и цивилизованных государств лишь в Японии они не были забыты со временем, а стали лишь немного поменявшись, основой государственной религии.

Зарождение синтоизма как национальной и государственной религии японцев относят к периоду VII—VIII веков н. э., когда страна была объединена под властью правителей центральной области Ямато. В процессе объединения синтоизма была введена в обращение система мифологии, в которой на вершине иерархии оказалась богиня Солнца Аматэрасу, объявленная предком правящей императорской династии, а местные и клановые боги заняли подчинённое положение. Появившийся в 701 году свод законов «Тайхорё» утвердил это положение и учредил дзингикан — главный административный орган, в ведение которого входили все вопросы, связанные с религиозными верованиями и церемониями. Был установлен официальный список государственных религиозных праздников.

Императрица Гэммэй издала указ составить свод мифов всех народностей, живущих на Японских островах. По этому приказу в 712 году создается хроника «Записи о деяниях древности» (Кодзики), а в 720 — «Анналы Японии» (Нихон сёки или Нихонги). Эти своды мифов стали главными текстами в синтоизме. При их составлении мифология была немного изменена в духе национального объединения всех японцев и обоснования власти правящей династии. В 947 году появился свод «Энгисики» («Свод обрядов периода Энги»), в котором содержалось подробное изложение ритуальной части государственного синто, а именно порядок проведения ритуалов, необходимые для них принадлежности, списки богов для каждого храма, тексты молитв. В 1087 году был утверждён официальный список государственных храмов, которые поддерживались императорской семьёй. Государственные храмы разделялись на три группы: в первой находились семь святилищ, непосредственно связанных с богами императорской династии, во второй — семь храмов, которые имели самое большое значение с точки зрения истории и мифологии, в третьей — восемь храмов наиболее влиятельных клановых и местных богов.

Уже первоначальное объединение синтоизма в единую общегосударственную религию происходило под сильным влиянием буддизма, проникшего в Японию в VI—VII веке. Так как буддизм был весьма популярен у японской аристократии, было сделано всё для того, чтобы не допустить межрелигиозных конфликтов. Сначала объявили, что ками являются покровителями буддизма, чуть позже некоторые ками стали ассоциироваться с буддийскими святыми. В итоге сложилось представление о том, что ками, как и люди, нуждаются в спасении, которое достигается в соответствии с буддийскими канонами.

На территории храмовых комплексов синто стали размещать буддийские храмы, где проводились соответствующие обряды, буддийские сутры читались в синтоистских святилищах. Особенно влияние буддизма стало проявляться начиная с IX века, когда буддизм стал государственной религией Японии. В это время в синтоизм было перенесено множество элементов культа из буддизма. В святилищах синто стали появляться изображения будд и бодхисатв, стали появляться новые праздники, заимствовались детали ритуалов, ритуальные предметы, архитектурные особенности храмов. Появились смешанные синто-буддийские учения, такие как санно-синто и рёбу-синто, рассматривающие ками как проявления буддийского Вайрочаны — «будды, пронизывающего всю Вселенную».

В идейном отношении влияние буддизма проявилось в том, что в синто появилась концепция достижения гармонии с ками через очищение, под которым понималось устранение всего лишнего, наносного, всего того, что мешает человеку воспринимать окружающий мир таким, какой он есть на самом деле. Сердце человека, который очистился, подобно зеркалу, оно отражает мир во всех его проявлениях и становится сердцем ками. Человек, обладающий божественным сердцем, живёт в гармонии с миром и богами, а страна, где люди стремятся к очищению, благоденствует. При этом, с традиционным для синто отношением к ритуалам, на первое место ставилось реальное действие, а не показное религиозное рвение и молитвы:

Основными источниками мифоф синто являются сборники «Кодзики» и «Нихонги», созданные в 712 и 720 годах нашей эры. В них были включены объединённые и переработанные сказания, ранее передававшиеся из поколения в поколение. В записях из «Кодзики» и «Нихонги» специалисты отмечают влияние китайской культуры, мифологии, философии.

События, описываемые в большинстве мифов, происходят в так называемую «эру богов» — промежуток от возникновения мира до времени, непосредственно предшествующего созданию сборников. Продолжительность эры богов мифы никак не определяют. По окончании эры богов наступает эра правления императоров — потомков богов. Истории о событиях времён правления древних императоров заканчивают свод мифов. Оба сборника описывают одни и те же мифы, нередко в различной форме.

Храм, или святилище синто — место, где проводятся ритуалы в честь богов. Естьхрамы, посвящённые нескольким богам, храмы, в которых можно почитать духов умерших определённого клана, а в храме Ясукуни почитаются японские военные, которые погибли за Японию и императорский дом. Но большая часть святилищ посвящаются одному определённому ками.

В отличие от большинства мировых религий, в которых стараются сохранять старые ритуальные сооружения в неизменном виде и строить новые в соответствии со старыми канонами, в синтоизме, в соответствии с принципом всеобщего обновления, которое и есть жизнь, существует традиция постоянного обновления храмов. Святилища богов синто регулярно обновляются и перестраиваются, в их архитектуру вносятся изменения. Поэтому сейчас сложно определить, какими именно были синтоистские святилища древности, известно лишь, что традиция сооружения таких святилищ появилась не позже VI века.

Обычно храмовый комплекс состоит из двух или более строений, расположенных в живописной местности, которые вписываются в окружение природы. Главное здание — хондэн, — предназначается для божества. В нём есть алтарь, в которм хранится синтай — «тело ками» - это предмет, в который вселяется дух ками. Синтай не демонстрируется верующим, он всегда скрыт. Поскольку душа ками бесконечна, одновременное её присутствие в синтай многих храмов не считается чем-то странным или нелогичным. Чаще всего в храмах нет изображения богов, но могут присутствовать изображения животных, которые ассоциируются с тем или иным божеством. Если храм посвящен божеству местности, где он устроен (ками горы, рощи), то хондэн может вообще не строиться, так как ками и так присутствует в месте, где построен храм.

Кроме хондэн, в храме может находится хайдэн — зал для молящихся. Кроме главных строений, в состав храмового комплекса может входить синсэндзё — помещение для приготовления священной пищи, хараидзё — место для заклинаний, кагурадэн — сцена для танцев, а также другие вспомогательные постройки. Все постройки храмового комплекса выдерживаются в одном архитектурном стиле.

В основе синтоистского культа лежит почитание ками, которому посвящается храм. Для этого проводятся ритуалы, имеющие цель установить и поддержать связь между верующими и ками, развлечение ками, доставление ему удовольствия. Считается, что это позволяет надеяться на его милость и защиту.

Система культовой обрядности разработана очень серьёзно, с проработкой до малейших деталей. Она включает обряд единичной молитвы верующего, его участие в коллективных храмовых действах — очищения (хараи), жертвоприношения (синсэн), молитвы (норито), возлияния (наораи), а также сложные ритуалы храмовых праздников мацури.

Синтоизм является очень национальной японской религией и в каком-то смысле олицетворяет японскую нацию, её обычаи, характер и культуру. Вековое культивирование синтоизма в качестве основной идеологической системы и источника ритуалов привело к тому, что в настоящее время значительная часть японцев воспринимает ритуалы, праздники, традиции, жизненные установки, правила синто в качестве не элементов религиозного культа, а культурных традиций своего народа. Такое положение порождает парадоксальную ситуацию: с одной стороны, буквально вся жизнь Японии, все её традиции пронизаны синтоизмом, с другой — лишь немногие из японцев считают себя приверженцами синто.

В Японии на сегодняшний день имеется около 80 тысяч синтоистских храмов и два университета синто, где готовят синтоистских священнослужителей: Кокугакуин в Токио и Кагаккан в Исэ. В храмах регулярно исполняются положенные ритуалы, проводятся праздники. Крупные праздники синто проходят очень красочно, сопровождаются, в зависимости от традиций конкретной провинции, факельными шествиями, фейерверками, костюмированными военными парадами, спортивными состязаниями. Японцы, даже не религиозные или относящиеся к другим конфессиям, массово принимают участие в этих праздниках.

Кино как вид искусства появилось в Японии в конце прошлого столетия. С «движущимися фотографиями» (кацудо сясин) японцы впервые познакомились в 1896 г., а в 1899-м уже делали фильмы сами. В 1900 г. появились первые хроникальные ленты. В 1903-м в Токио открылся первый стационарный кинотеатр, в 1908-м — первая киностудия.

Развитие японского кинематографа вначале шло в двух направлениях: гэндайгэки — фильмы о современности, их ставили обычно в Токио. В древней же столице Киото предпочитали дзидайгэки — ленты на материале исторических легенд и фольклора. Во многом кино развивалось под влиянием театра: как и в традиционном Кабуки, женские роли исполняли мужчины — оннагата. Театральными были и манера игры актеров, и костюмы, и декорации. До появления звукового кино показ фильмов сопровождал бэнси — живой исполнитель, сидевший рядом с экраном и пояснявший, что происходит на экране.

Режиссер Макино Сёдзо (1878–1929), один из родоначальников японского кино, стал постепенно исключать театральные элементы из своих костюмных драм и сосредоточился в основном на историях из детской и подростковой литературы, а также на экранизации произведений, относящихся к древнему японскому жанру устного рассказа — кодан.

Вторая мировая война являлась для Японии, как и для всего остального мира, непростым временем: росли милитаристские настроения, и часть кинопромышленников поддерживала активную подготовку Японии к войне. Но именно в те годы благодаря творчеству Я. Одзу, Х. Госё, Я. Симадзу расцвел демократический жанр сёсимингэки. Другие режиссеры успешно экранизировали современную национальную литературу, да и исторические фильмы освободились от помпезности и на материале из прошлого реально показывали жизнь народа: их героями были не исключительные личности, а обычные сильные духом люди. Заметным явлением стали фильмы режиссера К. Мидзогути. Придававший большое значение технике съемки, он творил свой особый изысканно-стильный мир, не очень-то заботясь о том, чтобы угодить духу времени. Незамысловатые комедии и драмы из жизни горожан, запечатленные рукой мастера, трогали зрителей своей сердечностью, вниманием к чувствам простых людей, каждый находил в героях Одзу что-то глубоко личное. Одзу дал путевку в большой кинематограф талантливым актерам и актрисам, которые стали любимцами публики.

Конечно, у каждого кинорежиссера были свой стиль, своя манера съемок, свои подходы к действительности и ее отражению на экране. И тем не менее можно говорить о том, что в 30-е гг. сложились основные черты своеобразия всего японского кино, которые и сегодня отличают национальный кинематограф страны. Японским лентам свойственны некоторая замедленность действия и созерцательность, неторопливый монтаж общих и средних планов, повторяемость сюжетов и героев, но главное — лаконизм и простота, столь свойственные вообще художественной культуре Японии.

Но неслучайно культурологи заявляют, что наступивший век - век Азии. На мир обрушились потоки японской литературы, аниме, манги и кино. Странного кино, самобытного и экзотичного, феномен которого моментально стал предметом глубоких исследований и горячих дискуссий. В чем же уникальность самого восточного кинематографа?

Японское кино - кино созерцательное. Акцент - на визуальный ряд, все глубины смысла запрятаны в образы. Экзистенция, суть, сущность сосредоточились не в смысловом ядре, а в абстрактных прикосновениях к душе человеческой. Замысловатые или нарочито простые кадры вызывают массу чувств и ассоциаций, но самое главное - послевкусие, в большинстве случаев именно по окончанию титров можно определить, понравилась картина или нет.

Идеальный пример созерцательного кино - «Куклы» Такеши Китано. Странные образы, сложное сочетание ярких цветов, множество деталей, которые не забываются даже тогда, когда сюжет окончательно выветрился из памяти. Потерявшая зрение поп-певица среди ослепительно яркого поля цветов... Двое влюбленных, связанные друг с другом канатом, целенаправленно идут в персональную неизвестность между красными японскими кленами... «Куклы» - фильм-полотно, живописное повествование, воспринимаемое исключительно подсознанием. Главное здесь - душераздирающие картины неприютной реальности и «снов о чем-то большем», а сюжет фильма вряд ли сможет пересказать сам автор.

Созерцательность - очень тонкое оружие в руках умелого режиссера. В посредственных фильмах она оборачивается всепоглощающей скукой, лениво растекшейся по километрам пленки. Оператор может десять минут сосредоточенно снимать интерьер случайного сарая, герои могут неспеша брести из одного конца городка в другой, и не сомневайтесь - вам покажут весь этот нехитрый путь. И не дай бог оператору увидеть бабочку на невовремя распустившейся гортензии - за жизнью насекомого зритель будет вынужден наблюдать еще четверть часа.

Рука об руку с акцентом на визуальном ряде идет тишина. Молчание героев принципиально и многозначно. Это дань дзен-буддизму, великой Пустоте, основе Вселенной. Зачастую главные герои не произносят ни одного слова за весь фильм, редко кричат, еще реже - смеются. Но молчащие герои - не универсальное качество всего японского кино, это отличительная черта специфического класса фильмов, которые узнаются буквально по первым кадрам.

В отличие от европейского кино, в японском крайне мало культурных ссылок. Но простота и незамысловатость сюжетов иллюзорна. Вместо литературных произведений, знаковых, культурных событий и ранее снятых фильмов, японское кино опирается на мифологию. Даже посвященные внутрикорпоративной борьбе якудза фильмы Китано вовсю пестрят отсылками к записям о деяниях древности «Кодзики». Я не говорю уже о стопроцентно мифологических фантастических фильмах - с драконами, сказочным героями и соответствующей мистической атрибутикой. Ни один японский фильм не обходится без намеков на самобытную японскую мифологию.

Есть еще один, очень важный для понимания японского кино, момент - это влияние на него специфического, кардинально отличающегося от всего остального мира, театра. Пока Европа и Америка безуспешно борются с глобализацией, одновременно сознательно стирая культурные границы, Япония трепетно относится к собственным культурным ценностям и все заимствования кропотливо пропускает через призму своего мира, через традиции театра но и кабуки. Даже когда кино распрощалось с театральной эстетикой, оно сохранило неповторимые особенности: всепоглощающая эстетичность, повторяемость сюжетов, замедленность всего происходящего и упоминавшиеся выше созерцательность и сведение к минимуму диалогов-монологов.

Японское кино обречено на успех. И причина не в оригинальности сюжетов, не в модной нынче японской эстетике, не в экзотической красоте азиатских лиц. Просто японский кинематограф дает возможность поговорить о вещах гораздо более интересных и важных, нежели бюджет и кассовые сборы. И пока голливудские режиссеры пытаются переплюнуть друг друга в количестве затраченных на производство нового блокбастера средств, японские авторы ориентируются для услаждение своих чувств и своего творческого гения. Заморские правила им чужды и скучны. И пока для очередной премьеры устаиваются оглушительные рекламные кампании, Такеши Китано достаточно скромно сказать, что работа над новым фильмом завершена. И все. Кинотеатры по всему миру будут заполнены эстетствующими интеллектуалами. Пожалуй, японские режиссеры просто делают то, что хотят.
Заключение

Как уже ранее описывалось, японские фильмы – это нечто созерцательное. Отсылаясь к буддизму, который учит всеобщей просветлённости, можно сказать, что японское созерцательное кино как раз отсылает к высшей точки духовного познания – к нирване. Японские фильмы неторопливы, человек как будто попадает в сам фильм. Наличие очень малого числа диалогов или почти их полное отсутствие заставляет задумываться не над внешней оболочкой самого фильма, а над тем, что же режиссер хочет нам сказать. Созерцательность фильма, так же как и его тишина даёт предпосылки подсознанию. Моё мнение, что во время просмотра японских фильмов именно созерцательного жанра, отдыхает не только тело, но и разум и душа.
Сейчас бы я хотела сказать пару слов о японских фильмах ужасов, которые прославились на весь мир благодаря американским римейкам. Сааме знаменитые из них это «Звонок» и «Проклятие». Но в обоих фильмах фигурирует образ зла в целом в лице маленькой мёртвой девочки (или мальчика, как в «Проклятии»), которые мстят за свою смерть. Одним из важнейших элементов синтоизма является отношение японцев к духам умерших людей. Почитая и уважая их, в фильмах этого жанра, напротив японцы пытаются уничтожить зло в лице этих духов. Можно сказать, что этим режиссёры пытаются показать какую-то боязнь перед духами. Люди боятся чем-то разгневать духов и тем самым навлечь на себя их ярость.
Но можно, кроме самого кинематографа, рассмотреть напоследок одну из самых знаменитых культурных направлений Японии, а именно анимационное направление в кинематографе. Аниме – это мультфильмы, которые во всём мире смотрят и взрослые, и дети. Одними из самых популярных мультфилмов данного направления являются рисованные шедевры Хаяо Миядзаки «Ходячий замок» и «Унесённые призраками». В последнем мультфильме были использованы очень многие божества, ками, которые помогали маленькой девочке выбраться из мира призраков и при этом спасти своих родителей.
Эстетика всего японского кинематографа включает в себя умиротворенность дзен-буддизма, его созерцательную основу. И, конечно, в любом фильме или мультфильме японцы стараются воздать уважение и тем божествам или духам, которым они поклоняются.
В этом заключается главная эстетическая линия японского кинематографа. В познании жизни простых людей через призму мифологических и философских знаний этого народа.

1. Энциклопедия для детей. Т.6 Религии мира. ч.2. М:Аванта+,2004.
2. Козловский Ю.Б. Философия экзистенциализма в современной Японии. М., 1975
3. Wikipedia.ru
4. Энциклопедия «Япония от А до Я» japantoday.ru