Синергетический подход к изучению архитектурного процесса. С. Жуйков. 2011

Введение
I. Синергетика: общие контуры
1.1. Постнеклассическая наука и синергетика
1.2. Общая методология синергетики
1.3. Нелинейная парадигма = синергетика?
II. Архитектурный процесс: теория, практика и синергетика
2.1. Урбанистика и градостроительство
2.2. Формообразование в архитектуре
2.3. Архитектурная история и теория
Заключение
Список литературы

ВВЕДЕНИЕ

Современный этап развития человечества чрезвычайно контрастен и неоднозначен. Природные катаклизмы, пугающие экологические прогнозы, нестабильная ситуация в экономике и политике соседствуют рядом с невиданным ранее научно-техническим прогрессом, «информационным взрывом» и повышением уровня качества жизни. Это приводит к росту хаотических элементов в общественном сознании и культуре. Именно в такие периоды неопределенности и «энтропийности» человек и общество особо остро нуждаются в мировоззренческих ориентирах, планах и стратегиях дальнейшего развития. Чтобы иметь представление о будущем, особую необходимость приобретает осмысление настоящего.
В прогнозы будущего свою лепту способна по праву внести и архитектура, которая является особым видом человеческой деятельности, проявляющей себя чрезвычайно разнообразно. В ней есть место, как искусству, так и науке, как практике, так и теории. Роль архитектуры как провидицы будущего в социокультурном измерении несомненна. Предвосхищающая способность искусства и архитектуры несёт в себе большой потенциал. Осмысляя, изучая и анализируя современный архитектурный процесс, можно спрогнозировать дальнейшие тенденции и основные векторы направленности зодчества, сделать первый шаг к разгадке ближайшего будущего архитектуры как части культуры и мира.
Осмысление «современного настоящего» и дальнейшее прогнозирование будущего активно осуществляется при помощи постнеклассической научной парадигмы, которая, пожалуй, наиболее актуальна и адекватна сегодняшнему дню. Одним из ведущих направлений постнеклассического научного знания является теория самоорганизации, или синергетика. Синергетика занимается исследованием связей между элементами структуры, образующимися в сложных открытых системах, которые способны к самоорганизации. Бесспорно, большинство естественных и искусственных систем в мире являются таковыми. Таковой, очевидно, является и архитектурная система.
Преимущество теории самоорганизации заключается в том, что её понятийный и методологический аппараты имеют серьезный потенциал с точки зрения универсальности и конвертируемости исходных данных и результатов из одной научной сферы в другую. Теория сложных самоорганизующихся систем может считаться «метаязыком», позволяющим связывать и «переводить» любые научные поля, оперируя едиными универсальными принципами. Другой актуальной особенностью синергетики предстает её гуманистический и оптимистический характер, который особенно важен в свете глобальных вызовов, встающих перед лицом человечества. Собственно, вся постнеклассическая научная парадигма во многом была вызвана к жизни необходимостью нахождения ответов на эти вызовы. Поэтому заявляемая учеными-синергетиками актуальность использования теории самоорганизации вызывает интерес со стороны представителей различных научных областей, а также способствует активному внедрению синергетического подхода – изначально находившегося в компетенции физики и математики – в гуманитарные исследования. Эта тенденция не обошла стороной и архитектуру. Так, ко второму десятку XXI в. сформировался ряд фундаментальных и прикладных исследований, которые напрямую или косвенно затрагивают понятийный аппарат и методологию синергетики в теории и истории архитектуры, а также в проектном мышлении. В связи с этим возникает необходимость оценить и понять, насколько эффективно синергетический подход работает в архитектуре.
Таким образом, в данной работе автором поставлена цель поиска границ применения, оценки степени эффективности и эвристического потенциала синергетического подхода применительно к изучению архитектурного процесса, который включает в себя как практическую деятельность, так и омывающую её архитектурную жизнь.

I. СИНЕРГЕТИКА: ОБЩИЕ КОНТУРЫ

1.1. Постнеклассическая наука и синергетика

Осмысление недавнего прошлого и реалий сегодняшнего дня позволило убедительно говорить о наличии ряда принципиально новых особенностей современного мира, который отражается в постнеклассическом “научном зеркале”. Постнеклассический тип научной рациональности, по В. С. Стёпину, сопровождается стремительным ростом междисциплинарных и проблемно-ориентированных форм исследований, развитием принципа эволюционизма, экологизацией и гуманизацией знания. Объектами постнеклассических исследований чаще всего становятся достаточно сложные открытые саморазвивающиеся системы различной природы, которые в их математическом и в философском описании становятся нелинейными. Особенностью таких систем становится их «человекомерность». Ключевыми идеями выступают теперь нелинейность, коэволюция, самоорганизация, идеи глобального эволюционизма, синхронистичности, системности. Помимо прочего, в постнеклассической науке мышление трансформируется из статического (структурно ориентированное) в динамическое (ориентированное на процесс). В науках точных, естественных и гуманитарных происходит активное “перекрестное опыление”, поиск, апробация и утверждение принципов новой научной рациональности.
Ядро новой научной парадигмы пока еще окончательно не сформировалось, однако, по мнению В. С. Стёпина, эту роль вполне может сыграть один из наиболее успешных и продуктивных современных междисциплинарных подходов − синергетика [10].
Сегодня о синергетике написано довольно много работ авторами самых различных дисциплин: от термодинамики до педагогики. Одни из них стали методологической и мировоззренческой основами данного научного направления (Г. Хакен, И. Пригожин, Н. Винер, В. Вернадский, Н. Моисеев, М. Мандельброт, А. Жаботинский, А. Тьюринг, С. Курдюмов, А. Самарский, В. Буданов и др.), другие же существенно расширили сферу применения синергетики, способствуя её междисциплинарности (Е. Князева, Г. Малинецкий, М. Каган, А. Назаретян, С. Капица, Д. Чернавский, И. Евин, Д. Фесенко и др.). Поскольку сама теория самоорганизации не является предметом изучения в данной реферативной работе, в этом случае упомянем лишь основные и важные моменты. Эти моменты, пожалуй, в наиболее удобной для автора форме, изложены в исследованиях известного отечественного физика-теоретика и специалиста по философии науки В. Г. Буданова. Итак, вкратце о синергетике.
Пока «синергетический мегапроект» находится в диалоге с другими дисциплинами и еще далек от завершения, само определение синергетики не имеет чётких границ. Поэтому в самом общем смысле синергетикой можно назвать междисциплинарные направления научных исследований, ставящие своей задачей познание общих принципов, лежащих в основе процессов самоорганизации в системах самой разной природы, в том числе, и в социальных системах. Процессы самоорганизации предполагают спонтанный переход от хаоса к порядку и обратно в открытых нелинейных средах, то есть там, где извне поступают потоки вещества и энергии [3, 7, 10]. В культуре функционирование синергетики определяется взаимодействием её с обществом в аспектах:

синергетика как картина мира;
синергетика как методология;
синергетика как наука [3, с. 11].

В каждой из этих ипостасей с различным уровнем формализации присутствует структура синергетического знания, представляющая собой ядро и ауру. В ядре заключена «строгая» (аутентичная) синергетика, которая сформирована синтезом трех начал: нелинейного (математического) моделирования, практической философии и предметного знания. Это ядро окружено аурой, так называемой, «мягкой» синергетики, или метафорической, неформализованной синергетики. Каждый из элементов этой структуры определяет степень взаимодействия с методологическим аппаратом теории самоорганизации. Так, с именно с ауры начинается знакомство с синергетическим мировоззрением; здесь же происходит первая прикидка совместных действий в междисциплинарном контакте; в терминах метафорической синергетики происходит её укоренение в массовом сознании; в этой области лежат многие когнитивные, психологические и коммуникативные приемы. Ядро же несет в себе функции «концептуального генома». Оно выстраивает «систему отсчета», охраняет синергетику от деструктивного размывания её со стороны разного рода эпигонов. Ядро и аура «характеризуют начальный и конечный этапы процесса моделирования в применении общей синергетической методологии в социогуманитарных и междисциплинарных задачах» [3, с. 18-20].

1.2. Общая методология синергетики

Что касается методологии синергетики, то здесь ещё существует ряд проблем: гипертрофированная аура всё больше отслаивается от аутентичного ядра; окончательно не сформирован четкий методологический аппарат; отказ от математики и моделирования в пользу только метафорического освоения методологии теории самоорганизации. Не смотря на это, существуют значительные продвижения. Например, большой вклад в методологию синергетики внёс уже упомянутый выше академик В. Г. Буданов, сформулировав семь основных принципов, достаточно универсальных, чтобы дать быстрый старт для многих, в том числе гуманитарных, исследований.
Эти принципы были отобраны по следующим критериям:

Принципы синергетики могут находиться в отношении кольцевой причинности.
Принципов не должно быть слишком много, иначе трудно одновременно использовать.
Данная система принципов в равной мере описывает как равновесные, так и неравновесные системы.

Итак, принципы синергетики по В. Г. Буданову.
Структурные принципы Бытия: 1) Гомеостатичность, 2) Иерархичность. Они характеризуют фазу «порядка», стабильного функционирования системы, ее жесткую онтологию, прозрачность и простоту описания.
Принципы Становления: 3) Нелинейность, 4) Неустойчивость, 5) Незамкнутость, 6) Динамическая иерархичность, 7) Наблюдаемость. Они характеризуют фазу трансформации, обновления системы, прохождение ею последовательных этапов: путем гибели старого порядка, хаоса испытаний альтернатив и, наконец, рождения нового порядка. При этом мы различаем порождающие принципы становления (3, 4, 5), которые являются необходимым и достаточным условием его реализации, и конструктивные принципы становления (6, 7), которые описывают сборку, детали и конструкцию процесса становления, а также его понимание наблюдателями и сопряжение со средой.
Предложенные методологические принципы предполагают полноформатное синергетического моделирования в гуманитарной сфере и междисциплинарном проектировании, которое в идеале должно содержать следующие этапы.

Постановка задачи в дисциплинарных терминах, включая междисциплинарную экспертизу.
Перевод дисциплинарных понятий и эмпирических данных в синергетический тезаурус.
Усмотрение базовых процессов, обратных связей, принципов синергетики в эмпирическом материале, что существенно сужает метафоризацию и произвол интерпретаций.
Согласование, сборка принципов синергетики на эмпирическом материале, в результате чего возникает «кольцо принципов».
Построение структурно-функциональной когнитивной модели.
Конструирование формальной динамической модели, фиксирующей тип уравнения, пространства состояний и т. д.
Построение «реальной» модели, т. е. уточнение свободных параметров и коэффициентов из опыта.
Математическое решение модели (компьютерный эксперимент).
Сравнение с экспериментом, интерпретация результатов.
Принятие решений, корректировка модели на любом из этапов, замыкание герменевтического круга моделирования [3, 4].

«Синергетическая методология далеко не исчерпывает методологию постнеклассической науки, так же как синергетика не исчерпывает всех междисциплинарных подходов в становящейся постнеклассической парадигме. Активно взаимодействуя с другими междисциплинарными направлениями, методология синергетики имеет в новой парадигме свою зону ответственности – это практики моделирования сложных саморазвивающихся систем. Ее методы все больше востребуются не только в естествознании, но и в науках о человеке, где моделирование плохо формализуемых систем по-настоящему только разворачивается. Постнеклассическая междисциплинарная коммуникация предполагает осмысленное использование трансдисциплинарных языков разного уровня, начиная от обыденного языка, языков универсалий телесности и культуры и, кончая, символическими языками искусства и категориями философии. Среди них формализуемые языки синергетики и математики наиболее близки современной теоретической науке, причем принципы синергетики формулируются в наиболее мягких формах, адаптированных для применения в антропной сфере» [4].
Таким образом, на сегодняшний день можно утверждать, что в синергетике намечен универсальный методико-теоретический каркас, который действительно делает теорию самоорганизации междисциплинарным направлением (не в лозунгах, а на практике) и позволяет применять её методики в различных дисциплинах. В случае архитектуры это имеет определенное значение, поскольку именно эта область научного знания соприкасается со многими научными сферами – математического, естественнонаучного и гуманитарного характера.

1.3. Нелинейная парадигма = синергетика?

Пожалуй, генетически врожденная любознательность архитекторов и перманентная ориентированность самого зодчества на влияния извне, его программная междисцтплинарность позволили и архитектуре примкнуть к тому ряду дисциплин, в которые уже довольно активно применяют постне-классические познавательные инструменты с той или иной степенью осоз-нанности. Естественным образом современный архитектурный процесс по-степенно стал включаться в общенаучные постнеклассические тенденции, получившие в архитектурной среде название нелинейной парадигмы. Что же именно почерпнула архитектура из постнеклассики?
В первую очередь это, конечно, мировоззренческие основы. Во многом именно «нелинейная картина мира» повлияла на становление новой архитектуры, на её философию, а следовательно и на формообразование, поскольку в формах архитектуры опредмечивается мировоззрение человека и общества той или иной эпохи. Как пишет И. А. Добрицина, «для архитектуры всегда была характерна жажда онтологической укоренённости ради внутреннего обоснования своих действий <…> Новые представления о мире, возникшие в рамках парадигмы нелинейности, вносят тему онтологической связности вещей, намечают контуры их устойчивости, хоть весьма эфемерной и временной» [6, с. 162-163]. Другой момент. Новое формообразование не могло быть осуществлено без нелинейного компьютерного моделирования, которое во многом основано на математических нелинейных уравнениях, пришедших из синергетических исследований. Однако теперь, когда теория самоорганизации более или менее стала приобретать четкие контуры в своей онтологической и, главное – гносеологической составляющей, правомерно ли все эти, довольно размытые, представления о новой парадигме в архитектуре называть строго синергетическими? Думается, правомерно, но лишь тогда, когда речь идёт о синергетике в весьма абстрактном смысле. Учитывая это, попытаемся понять и оценить, что же может быть названо сегодня синергетикой в архитектуре, а что нет, другими словами определить границы применения синергетики в приложении к различным областям зодчества.

II. АРХИТЕКТУРНЫЙ ПРОЦЕСС: ТЕОРИЯ, ПРАКТИКА И СИНЕРГЕТИКА

Отечественный теоретик архитектуры, главный редактор журнала «Архитектурный вестник» Д. Е. Фесенко с середины 1980-х гг. прошлого века занимается синергетическими исследованиями в области истории архитектуры. По его мнению, существует «как минимум четыре области приложения синергетической методологии в сфере архитектуры и градостроительства: урбанистика, формообразование в архитектуре и градостроительстве, психология архитектурного творчества и история архитектуры» [14, с. 81]. Приняв это за основу, в каждой из обозначенных областей осуществим некий мониторинг синергетического знания. Остановимся, однако, только на трех областях, оставив в стороне в данной работе психологию архитектурного творчества. Причиной этому является требование довольно глубокого знания предмета психологии, что пока, увы, не попадает в сферу научных интересов автора. Стоит сразу сказать, что в каждой из трёх областей мониторинг будет вестись с отдельным акцентом на теорию и на практику (проектирование). Уже сейчас можно предположить, что в этом «синергетическом поединке» именно теория возьмет верх над практической деятельностью, поскольку архитектурная мысль всегда развивается намного быстрее более реакционного архитектурного проектирования. Однако обратимся к фактам.

2.1. Урбанистика и градостроительство

Строгих классических работ, основывающихся на полноформатном синергетическом моделировании нет, в области урбанистики и градостроительства пока нет или, по крайней мере, не найдено нами в должном качестве. Но все-таки существуют исследования и реализованные проектные решения, в которых существует довольно близкое приближение к методологии и философии синергетики.
В качестве примеров теоретических выкладок приведем краткий обзор исследований. Во-первых, это различного рода модели: модели ус-тойчивых и изменяемых частей градостроительных объектов (Э. А. Гутнов, О. К. Кудрявцев, В. В. Владимиров, Е. М. Микулина и др.), модели циклического развития структуры (Дж. Форрестер, А. Э. Гутнов, Б. Б. Родман, С. А. Тархов, А. Л. Валесян и др.), модели «вероятностного проектирования» (В. А. Лавров, Ю. П. Бочаров, Г. В. Мазаев и др.), модели «эволюции архитектуры на грани хаоса и порядка» (Ч. Дженкс), модели «саморегуляции природно-технических систем» (В. А. Колясников). Во-вторых, исследования, посвященные закономерностей пространственного саморазвития стали предметом ряда исследований на уровне систем расселения. Б. Б. Родман (1980) разработал концепцию «пульсации территориальных структур» – стадий центростремительных и центробежных волн в эволюции. А. Л. Валесян (1944) установил периоды скачков расселения в устойчивое состояние при переходе к очередной фазе развития урбанизации и транспортных сетей. С. А. Тархов (1989) выделил и изучил стадии эволюции конфигурации транспортных сетей [1].
В структуралистских исследованиях М. В. Шубенкова, «привитых» синергетической терминологией и развитых до синергетических моделей, рассмотрены механизмы и принципы эволюции архитектурно-пространственных систем, обусловленной естественными законами их существования. «Процессы изменения структурного состояния сложных архитектурно-пространственных систем анализируются с помощью моделей фазового пространства с выделением трех их основных состояний: упорядоченности (диссипации); колебательных изменений (флуктуации) или необратимые изменения структурной организации (бифуркации), сопряженным с качественной перестройкой системы. В результате анализа наглядно проявляется характер действия тех механизмов формообразования архитектурных объектов, которые определяют формы их конкретной структурной организации (состояния). Введение этих понятий позволяет изменить представление о причинно-следственных механизмах преобразования одних пространственных систем в другие и рассматривать их не как результат «волевого» решения, обусловленного «исторической необходимостью», а как результат эволюции архитектурно-пространственных систем, обусловленной естественными законами их существования» [13].
Так же в отношении синергетического понятийного аппарата интерес вызывает принципы организации городской среды как сложной самоорганизующейся системы, рассмотренные В. А. Колясниковым. 1. «Мягкость управления». 2. «Вариантность развития». 3. «Способность будущего конструировать настоящее». 4. «Конструктивность целого». 5. «Эффективность малого». 6. «Синкретичность образа». 7. «Открытость каждой точки». 8. «Прогнозируемость развития». 9. «Режим с обострением». 10. «Динамичность и цикличность» [1]. Даже не разбирая здесь подробно каждый принцип, можно четко увидеть общие контуры выстраиваемой синергетической модели города.
Что касается практической деятельности, т. е. проектирования, то идеи незамкнутости и устойчивости градостроительных объектах в синергетическом «отзвуке» можно наблюдать у японских метаболистов, например у К. Курокавы. За рубежом попытка разработать проект синергетического поселения предпринята институтом «СИНКОР» (США, 1994). Принципы функционирования такого «синергетического города»: 1) синергетическая экономика (информация, экономия времени); 2) стимулирование движения, здорового образа жизни; 3) изучение процессов синергетики, восстановление человека, общества и организационных форм [1].
Однако особую актуальность сегодня приобретают принципы так называемой «городской акупунктуры». «Данный термин обозначает стратегически ограниченное вмешательство в городскую ткань, продуманное и запрограммированное таким образом, чтобы внести конкретное локальное усовершенствование, при этом открыв путь для последующего развития. Сказать точно, кому принадлежит это словосочетание, не представляется возможным, но с определённой долей уверенности можно сказать, что оно зародилось в испано-португальской культурной среде, а география его употребления включает Испанию, Португалию, Бразилию и Колумбию, которые можно считать протагонистами нового метода городского планирования и управления» [9, с. 47].
«Акупунктурная практика» <…> вслед за постмодернизмом, архитектурой соучастия, advocacy-planning и т. д. – решительно порывает с концепцией функционального планирования. Концепция «городской акупунктуры» предполагает способ видения городских систем как сложного организма, эволюция и самоорганизация которого являются естественным процессом. Действия акторов должны резонировать с вектором эволюции, имманентно присущим самой системе. Можно говорить о появлении нового инструмента городского преобразования, тонкого и чуткого, действующего интенционально, посредством точно выверенных локальных интервенций, влекущих за собой крупномасштабные изменения всей системы. <…> В практиках «акупунктуры города» можно выделить два ключевых подхода: первый ориентирован на городское планирование, второй отдает предпочтение городскому управлению. Так, в Барселоне приоритетным оказывается именно городское планирование. К такого рода программам относится проект «новых центральных зон», предполагающий четкую географическую привязку и направленный на локальные усовершенствования. В Куритибе, напротив, делается акцент на городское управление. Преследуя цель повышения качества жизни каждого горожанина посредством реализации множества проектов малого и среднего масштаба, достигается преображение городской среды и города в целом.
Что касается перспектив дальнейших исследований, то в первую очередь следует сосредоточить внимание на раскрытии деталей и особенностей самой методики «акупунктуры города», прояснении методологии выбора точек целенаправленного «иглоукалывания» и встраивания их в системную целостность, соотношении рационального знания и интуитивных прозрений, возможном ранжировании вероятностей развертывания постакупунктурных сценариев, инвентаризации вариантов взаимодействия урбанистов и городской администрации, собственников и горожан, существующих схемах аккумуляции инвестиций из разных источников – федеральных, муниципальных, корпоративных, частных. Очевидно, особую роль должны сыграть возможные электронные контакты с самими носителями идеологии городской акупунктуры» [9, с. 51].
«Надо думать, что этот формат урбанистической активности делает лишь первые шаги. Условием возможности его дальнейшего распространения является рост популярности императива устойчивого развития в последние десятилетия, стремительно захватывающего мир. Россия вряд ли останется в стороне от этого мощного исторического потока.
Между тем у нас в стране имеются довольно основательные предпосылки – прежде всего теоретико-методологические – для аппроприации и самобытного развития новой урбанистической парадигмы. Например, по С. П. Курдюмову, определение возможных путей эволюции, или аттракторов, позволяет прогнозировать и в определенной мере управлять системой посредством резонансных воздействий, что способно вывести ее на новый качественный уровень. Но здесь важна не величина энергии, а характер ее распределения в пространстве» [9, с. 46].
Следуя из всего вышесказанного, можно утверждать, что синергетика в урбанизме и градостроительстве наиболее полно проявлена в их мировоззренческом отношении, менее четко и строго – в методологическом. Что касается мировоззренческой основы, то здесь не случайна тенденция к экологизации мышления (устойчивое развитие, диалог человека с природой), характеризующая в целом постнеклассическую научную парадигму. В строго методологическом аспекте в градостроительных исследованиях уже намечена тенденция перехода от ауры метафорической синергетики к ядру аутентичной. Здесь стоит добавить, что город как сложная система попадает во всех отношениях под категорию самоорганизующихся систем – это довольно точно обосновано в работах вышеуказанных авторов. При этом, думается, городская система может быть математически формализована, что в целом необходимо для построения полноформатной синергетической модели. Так, например, в магистерском и кандидатском исследованиях Е. Ю. Витюк существует это математическое приближение: «Синергетический подход к изучению феномена города подразумевает непременную ма-тематизацию данной отрасли знания с применением таких методов, как моделирование, формализация и аксиоматизация и, конечно, использование достижений философии математики» [5, с. 6].
Что касается градостроительной практики, то здесь, естественно, необходимо принимать во внимание сложность самого городского образования, его, казалось бы, «неподвижность». Однако, как довольно успешно показывает практика испано-португальских стран, сложность городской системы, отнюдь, не препятствие, а необходимое условие синергетического «иглоукалывания», позволяющего «завести» положительные коэволюционные процессы многих элементов городской среды. Сложность именно в том, как правильно соотнести элементы идеальной синергетической системы с реальными в системе поселения. Таким образом, можно сказать, что в градостроительстве намечена тенденция верного использования синергетического инструментария смело и довольно масштабно в теории, более робко и локально – на практике.

2.2. Формообразование в архитектуре

В общем понимании синергетика в архитектурном формообразовании понимается как аппликация формальных следствий фрактальной геометрии, как органические и бионические заимствования из естественной природы. Основанное на нелинейное компьютерное моделировании, данное направление развивается чаще всего в рамках экспериментального проектирования. Отсюда и самое распространенное название – «нелинейная архитектура». Почти синонимы, но с небольшими акцентами: «космогенная», «лэндморфная», «дигитальная», «киберпространственная».
На практике формообразующие принципы нелинейной архитектуры включают в себя:
1. Использование новейших цифровых технологий и компьютерных программ – принцип базируется на теориях современной науки и их философском осмыслении, способствующих развитию нелинейных методов формообразования, основанных на применении компьютерного оборудования, позволяющего моделировать динамические криволинейные архитектурные объекты, открытые к адаптациям и трансформациям формы.
2. Комплексный учет условий – основан на применении математиче-ских принципов нелинейности, являющихся опорой для создания индивидуальных компьютерных алгоритмов или программ, применяемых для прогнозирования формального результата, где процесс виртуальных превращений модели способствует получению оптимизированной архитектурной формы.
3. Абстрактный символизм и художественность образа – основан на динамическом восприятии формы «здесь и сейчас», делая объект многосмысловой абстракцией, подчиненной конкретной ситуации и среде, в которой он находится. Динамические изменения архитектурной формы, эстетически наполняют ее абстрактными символами и художественными образами».
Методы же формообразования нелинейной архитектуры включают в себя: 1) программный метод; 2) метод параметрического моделирования; 3) метод морфинга (адаптивный метод); 4) топоаналитический метод. Для объектов нелинейной архитектуры характерны некоторые формальные свойства.
1) адаптивные свойства; 2) топологические свойства; 3) фрактальные свойства; 4) интерактивные свойства [8]. Приведенная характеристика принципов нелинейного проектировании даже в такой сжатой, тезисной, форме показывает фрагментарность в операциях с синергетическими принципами. В данном случае – это только нелинейная математика и системность, отчасти – образная составляющая, но в остальном – архитектурный постмодернизм.
В теоретическом же плане нелинейная архитектура тяготеет к фило-софскому дискурсу, что не допускает однозначных толкований.
«В своей книге «Architecture of the Jumping Universe» Ч. Дженкс исследует влияние, которое оказали, в его определении, постмодернистские науки о сложных системах (sciences of complexity), или нелинейная динамика, синергетика, теория самоорганизации, наука о хаосе, теория диссипативных структур, фрактальная геометрия и др., на современное архитектурное мышление и историю архитектуры в целом. Он реанимирует давнишнюю метафору К. Поппера – облако, приходящее на смену часам, описывающую революционные изменения, происходящие в ментальности современного человека и связанную с трансформацией классической картины мира в неклассическую, а в последние десятилетия – в постнеклассическую. Архитектурным ответом на этот тектонический слом, по Ч. Дженксу, стали такие архитектурные иконы последних лет, как Музей Гуггенхайма в Бильбао Ф. Гери, Аронофф Центр в Цинциннати П. Эйзенмана и Еврейский Музей в Берлине Д. Либескинда. Как отмечает Г. Врачлиотис, Ч. Дженкс в своих суждениях не выходит за границы визуального – для него сложность оказывается сосредоточенной в собственно архитектурной форме, художественно-эстетической сфере, тогда как обсуждение данного феномена с точки зрения теории архи-тектуры не может свестись к отдельным зданиям и сооружениям, тем более – к их образным характеристикам» [9, с. 46]. С другой стороны, может быть, действительно, в архитектурном формообразовании синергетика не привнесла ничего, кроме образной и морфологической сложности, тем и отражающей новую картину мира? Вот что пишет по этому поводу И. А Добрицина.
«Наряду с концептуальными размышлениями Дженкса существуют более заостренные концепции, связанные с идеей «складки»: концепция Питера Эйзенмана Эйзенмана («складчатость» как тип аффективного пространства, разрушающего визуальный конструкт пространства классического), Грега Линна («гладкость», «гибкость», «форма-движение», «поле»), Джеффри Кипниса («школа рыбы», отсылающая к предыстории геометрии). Все эти концепции выполняют функцию поиска новых методов и моделей в архитектуре. В осмысление философской стороны явления большой вклад внесли работы постструктуралистов, предугадавших тенденции развития мышления. Вслед за Дженксом, Эйзенманом, Кипнисом, Линном ряд теоретиков и проектировщиков развивают парадигму нелинейной архитектуры. Среди них Байрам Ширдел, Бен ван Беркел, Стен Аллен, Сесил Бэлмонд, Мартин Пирс, Уильям Митчел и др. <…> (среди отечественных теоретиков каких-то оригинальных концепций не было, в основном – анализ западной архитектуры – С. Ж.) Некоторые существенные для архитектуры представления о нелинейной парадигме содержатся в статье Питера Т. Сондерса «Нелинейность. Что это такое и почему это так важно». Он отмечает, что «научная система Ньютона сегодня поставлена под сомнение... Проблема состоит в том, что Вселенная нелинейна, что мы это знаем давно и только сейчас начинаем понимать всю важность подобного заключения... Новые математические инструменты и, помимо прочего, мощные вычислительные машины позволяют теперь так исследовать нелинейность, как раньше было невозможно». Что же это значит – Вселенная нелинейна? Во-первых, что нельзя предсказать ее будущее, исходя из состояния на данный момент. Во-вторых, что именно качество нелинейности придает ей как системе множество особых свойств, тогда как раньше считалось, что эти свойства появляются как следствие внешних воздействий. Но главное – феномен нелинейности лежит в основе устройства самой Вселенной» [6, с. 164-165]. Из этого следует, что всё-таки архитектурное сообщество с большим интересом и удовольствием восприняло идею нелинейности – одну из ключевых позиций, от которых отталкивается синергетика. Архитектурный объект «все чаще рассматривается не как статичное образование, а как система, способная к росту и изменениям во времени» [6, c. 10].
Однако, история показала, что подобные яркие нелинейные формообразовательные эксперименты – после весьма оглушительного и «аншлагового» выступления на «сцене» современной архитектуры в 90-е гг XX в.– сегодня спокойно заняли свою нишу среди прочих стилевых и нестилевых направлений, уступив дорогу новым, которые в визуальном отношении весьма не похожи на нелинейную архитектуру, ранее приравненную к синергетике.
Такие же предположения высказывает И. А. Добрицина. «Предполагалось, что с отказом от семиотических методов наступит некая новая эра и появятся новые методы, способные отменить современную мозаичную картину эстетики, сложившуюся в архитектуре. Но так ли это? <…> Что мы наблюдаем в архитектурной стратегии, тяготеющей к нелинейности? Игра и ирония деконструктивизма исчезли. Семиотическая текстовая парадигма отменена. Характерно, однако, что здесь, на новом этапе, все еще жива протестная логика. И в середине 90-х все еще строится альтернатива картезианской решетке. Предлагаемые новыми методами «сплавы различий» - это симбиоз концептуально разноосновных пространственных структур, к примеру, иррациональной геометрии с рациональной, либо индифферентной модернистской сетки с иерархической формальной структурой классики, либо «хаотической спирали» с гомогенной сеткой и классической структурой и т.п. Но в эти же 90-е годы произошло смещение внимания архитектурной теории от постструктуралистской семиотики к рассмотрению последних достижений в области геометрии, математики, физики, биологии и даже к трансформации экономического и политического пространства на основе глобализации. В философии культуры и архитектуры смещение к новому часто обозначается как «движение от дерридеанства к дискурсу Делёза». Новая эстетика, основанная на нелинейности, прошла стадию эксперимента. Несмотря на громадную популярность нелинейной (дигитальной) архитектуры, моделируемой с помощью компьютера, в 90-е она образует лишь остров в океане эстетик. <…>В целом же мы и здесь наблюдаем тенденцию к увеличению числа языков. Периодичность смены стратегии художественного поиска составляет примерно восемь-десять лет, и ритм этот, на наш взгляд, может нарастать. И «стилистическая» разноголосица в архитектуре, и гетерогенность как внутреннее свойство самого произведения не только не исчезают, но, напротив, культивируются. Гетерогенность заложена в методе морфогенеза, в приемах морфинга, характерных для нелинейной архитектуры 90-х. За тридцатилетний период использованы три стратегии поиска нового, устойчивого и универсального, метода, способного, подобно модернизму, надолго интегрировать архитектурный процесс. Однако контуры универсальной модели в прежнем, классическом, смысле в середине 90-х не просматривались, и вряд ли она будет востребована обществом. Поиск нового в наше время способен лишь увеличить число языков. Однако он необходим для эволюции профессии» [6, c. 224-226].
Подведем итог данного подраздела. Синергетика в архитектурном формообразовании, несмотря на первоначальную эйфорию архитекторов по поводу новых эффектных, и в общем-то эффективных, методов компьютерного моделирования, не может пока выступить как генератор единого цельного метода, принципиально и повсеместно меняющего морфологию нового зодчества (как, допустим, это было с классической архитектурой и модернизмом). Однако в мировоззренческом аспекте синергетика еще больше закреплена в идеи сложности (принцип необходимого природного разнообразия) или, например, в идее экологичности, энергоэффективности и при этом визуальной простоте (парадигма «нового утилитаризма» – Д. Е. Фесенко [11]).

2.3. Архитектурная история и теория

Сама по себе эта область является исключительно мыслительной, однако всегда имеет практический выход – прогнозирование, на основании которого должны развиваться стратегии в проектной практике для построения наиболее оптимального варианта будущего. Синергетика в своих лозунгах, преподносилась «мышление как ориентированное на будущее». Согласно Е. Н. Князевой, «синергетику можно рассматривать в качестве некой платформы: если стоять на этой платформе, то можно найти нечто определённое в открытом и неопределённом будущем, которое нас ожидает, можно понять не только принципиальные пределы предсказуемости, но и увидеть элементы неограниченно отдаленного будущего в сегодняшних сложных эволюционных структурах…» [7, с. 149]. Таким образом, заявляемый прогностический потенциал, вроде бы, должен отражаться и в исследованиях, ориентированных на использование методов теории самоорганизующихся систем. Сказать сейчас, так ли это, пока сложно – должно пройти определенное время для получения эмпирических доказательств, но ознакомится с основными гипотезами, отраженными в теоретических работах уже можно.
Сегодня в современной теории архитектуры идёт формирование научной школы, представителей которой поднимаются над эмпирико-описательным уровнем, перекликаясь осознанно или нет с идеями синергетики и самоорганизации. Например, это можно проследить в крупных работах и тезисах В. Глазычева, А. Иконникова, А. Рябушина, С. Хан-Магомедова, Ф. Новикова, Н. Павлова, Г. Ревзина, Д. Швидковского, С. Заварихина, Л. Холодовой, В. Логвинова, В Хазановой, Е. Кириченко и других. Опять же методологически строгих синергетических исследований в области теории и истории архитектуры очень немного.
Если говорить о методологической строгости, то, пожалуй, самой наглядной этому служит так называемая теория архитектурного процесса (ТАП), активно разрабатываемая Д. Е Фесенко с середины 1980-х гг. ТАП является проекцией теоретической истории (математической истории) на сферу архитектуры и градостроительства. В отличие от господствующей событийной истории архитектуры, объектом внимания которой являются традиционные персонализованные референты (постройки, персоналии, школы, течения, направления), ТАП ориентируется на выявление внутренних и внешних причинно-следственных связей и формулирование путей развития зодчества. Предметом ТАП являются объективные закономерности развития зодчества в их соотношении с логикой политико-экономического и социально-культурного развития и исторической макродинамики, иными словами, это архитектурный процесс в измерении историко-культурными эпохами, включающими в себя различные параметры архитектурной действительности [12]. «ТАП, являющаяся проекцией нарождающейся (на Западе – народившейся еще в 1960-е гг.) дисциплины, получившей название «теоретическая история», на сферу архитектуры и градостроительства, опирается на два методологических столпа – синергетику и циклизм, имеющих в отечественной системе научного знания солидную традицию». [12, с. 224]. Для архитектуры подобные методологические ориентиры можно найти в следующих дисциплинах гуманитарного знания: философия истории, теория всеобщего художественного процесса, общее литературоведение, логика и методология науки
Как пишет сам. Д. Е. Фесенко: «Синергетические методы <…> сводятся к выявлению оппонирующих параметров порядка – по Г. Хакену, наиболее медленно меняющихся переменных, под которые подстраиваются все остальные – управляемые – параметры, а также анализу уровня напряженности взаимоотношений между ними. Параметры порядка возникают в окрестности точки бифуркации и, таким образом, могут служить довольно точным диагностическим признаком роста неустойчивости, хаотизации архитектурного процесса, приближения исторического узла. Средством их идентификации оказываются методы контент-анализа средств профессиональной и массовой информации. Технически работа не слишком сложная, но трудоемкая, требующая фронтального просмотра и анализа значительного корпуса литературных источников. Речь идет о подсчете числа соответствующих публикаций; определении объема внимания, то есть выявлении в текстах - нередко не имеющих отношения к искомой тематике – релевантных фрагментов; слежении за динамикой ценностных предпочтений, что проявляется в изменении эмоциональной окрашенности суждений, относящихся к тому или другому параметру порядка. Проблема в том, что параметры порядка – каждый раз разные. И каждый раз эта новая социокультурная конфигурация – поистине неожиданность, сюрприз для исследователя» [11].
Как можно увидеть из цитаты, автор теории архитектурного процесса выстраивает методологически выверенную синергетическую модель архитектурной истории – вспомним, принципы синергетики по В. Г. Буданову. При этом у автора уже есть определенные представления об архитектурном будущем, в частности о будущем российской архитектуры, что отраженно в таблице ниже [11].
Таблица (...)

Помимо ТАП Д. Е. Фесенко можно назвать также совместные исследования теоретика архитектуры Л. П. Холодовой, математика В. Н. Бабича и их магистров и аспирантов (Я. Янкова, Е. Витюк, Н. Яландина). В этих исследованиях был применён синергетический понятийный аппарат и структура принципов по В. Г. Буданову [2]. Например, в одной из работ Е. Ю. Витюк была предпринята попытка лингвистического анализа понятийного аппарата при синтезе архитектуры и синергетики, поиск тождественности языков этих дисциплин с целью корректного моделирования. Гомеостатичность –Пропорция; Иерархичность – Архитектоника; Нелинейность – Альтернатива; Незамкнутость – Взаимодействие; Неустойчивость – Творчество; Эмерджентность – Вдохновение; Наблюдаемость – Реставрация [14, с. 38-40].
Итак, в отношении теории и истории архитектуры синергетика представляется жизнеспособной. Понятийный аппарат синергетики без труда можно наложить на архитектуру, поскольку она сама по себе довольно сложная и многозначная система, в которой наслаиваются различные предметные пласты: от формообразования и композиции до социальной роли архитектуры, т. е. весьма вариабелен контекст приложения синергетики. К тому же архитектурная история отражает общесоциальные процессы, которые сегодня синергетически описываются и прогнозируются приемами, так называемой, теоретической истории (автомодельной или математической истории по С. Капице, Г. Малинецкому), без труда проецируемые на зодчество. Таким образом, можно говорить, что история архитектуры от синергетики впитывает как методы, так и холистическое мировидение, которое заключается в передвижении верх от эмпирико-описательного уровня к общему теоретическому. Это позволяет сменить характер восприятия истории – она становится не констатирующей, а объясняющей, что, в свою очередь, несёт в себе значительный прогностический потенциал.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

В качестве результатов проведенного реферативного исследования можно привести следующие положения.

Синергетика как одно из актуальных ведущих направлений постнеклассической научной парадигмы до сих пор находится в процессе своего становления, претендуя на роль мировоззренческого ядра «постнеклассики».
Сегодня уже существует относительно разработанная универсальная методологическая база синергетического знания (В. Г. Буданов), позволяющая применять её в различных научных дисциплинах, в том числе и архитектуре.
Современная архитектура, описываемая и создаваемая под флагом нелинейной парадигмы, порождает вопросы: «В каком аспекте здесь проявлена синергетика – метафорическом или методологическом; каковы границы применения синергетического знания?»
Синергетика в градостроительстве применима и в качестве теории, и в качестве руководства к действию. Масштабность, сложность и полифункциональность поселенческих систем определяют более тщательное выверенное и формализованное синергетическое моделирование, в котором совсем немного места метафорическому ракурсу рассмотрения.
В практике архитектурного формообразования синергетика проявляется в одном принципе – нелинейности, свидетельствующем о применении только некоторых методов синергетики – нелинейного математического моделирования. В отношении же философии архитектурной формы синергетика проявлена как смена ценностного императива – экологизация, гуманизация искусственной среды, как в отношении человека, так и в отношении естественной природы, принцип природной фрактальности.
К истории архитектуры теория самоорганизации может быть достаточно легко апплицирована. Прогностический потенциал синергетики на основе уже выдвинутых гипотез различных исследователей будет проверен в ближайшем будущем. Накопившийся опыт подобных научных изысканий постепенно систематизируется и выстраивается в теоретико-методологический каркас теории архитектурного процесса, которая может быть взята за основу в фундаментальных исследованиях по теории и истории архитектуры.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что сегодня в архитектурной практике пока рано говорить о полноформатном синергетическом моделировании и конкретном синергетическом подходе в проектировании. Здесь синергетическая методология, как таковая размывается, – остаются лишь фрагменты, а отдельные методы еще не значат принадлежность к определенной методологии. Однако в фундаментальных архитектурно-градостроительных исследованиях теоретические модели сложных образований с «человекоразмерностью» уже могут довольно успешно изучаться в синергетическом ключе, не противореча целостности самой методологии теории самоорганизации.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ

1. Анисимов А.Н. Синергетический метод градостроительного проектирования [Электронный ресурс] / А. Н. Анисимов // Архитектон: известия вузов. – 2008. – №22. – Режим доступа: http://archvuz.ru/numbers/2008_22/k36. – (Дата обращения 25.05.11).
2. Бабич В. Н. Принципы синергетики в архитектуре [Электронный ресурс] / В. Н. Бабич // Архитектон: известия вузов. – 2008. – №21. – Режим доступа: http://archvuz.ru/numbers/2008_1/ta2. – (Дата обращения 24.05.11).
3. Буданов В. Г. Методология синергетики в постнеклассической науке и образовании / В. Г. Буданов. – М.: ЛИБРОКОМ, 2009.– 240 с.
4. Буданов В. Г. Методология синергетики в постнеклассической науке: принципы и перспективы / В. Г. Буданов. // Постнеклассика: философия, наука, культура. – СПб.: Издательский дом «Миръ», 2009. – С. 361-396. Режим доступа к электронной версии на сайте «Интеллектуальная Россия»: http://www.intelros.ru/intelros/reiting/reyting_09/material_sofiy/5242-metodologiya-sinergetiki-v-postneklassicheskoj-nauke-principy-i-perspektivy.html#_ftn1. – (Дата обращения 25.05.11).
5. Витюк Е. Ю. Синергетический подход к решению архитектурных задач: автореф. дис. … канд архитектуры : 18.00.01 / Витюк Екатерина Юрьевна. – Екатеринбург, 2009. – 24 с.
6. Добрицына И. А. От постмодернизма – к нелинейной архитектуре: Архитектура в контексте современной философии и науки / И. А. Добрицина.– М.: Прогресс-Традиция, 2004.– 415 с.: ил.
7. Князева Е. Н. Основания синергетики : Человек, конструирующий себя и свое будущее / Е. Н. Князева, С. П. Курдюмов. – М.: КомКнига, 2007. – 232 с.
8. Нелинейные методы формообразования [Электронный ресурс] // Сайт виртуальной мастерской «AdaptikA». – Режим доступа: http://www.adaptik-a.com/research/item/29-nonlinear-methods-of-morphogenesis. – (Дата обращения 25.05.11).
9. Плохов Ю. «Акупунктура города» – этап становления / Ю. Плохов, Д. Фесенко // Архитектурный вестник. – 2010. – № 2 (113). – С. 46-51.
10. Стёпин В. С. Теоретическое знание. – М.: Прогресс-Традиция, 2000. – 744 с. – Режим доступа к электронной версии на сайте «Philosophy.ru : Философский портал»: http://www.philosophy.ru/library/stepin/. – (Дата обращения 23.05.11).
11. Фесенко Д. Архитектура как инструмент прогнозирования и конструирования социальных процессов [Электронный ресурс] / Д. Фесенко // Сайт журнала «Архитектурный вестник». – Режим доступа: http://archvestnik.ru/node/2200. – (Дата обращения 23.05.11).
12. Фесенко Д. Теория архитектурного процесса: контуры новой парадигмы / Д. Фесенко. – М.: «Журнал «Архитектурный вестник». – 2010. – 240 с.
13. Шубенков М. В. Структурные закономерности архитектурного формообразования / М. В. Шубенков. – М.: Архитектура-С, 2006. – 320 с.: ил.
14. Эстетика архитектуры и дизайна: Материалы Всероссийской научно-практической конференции (4-6 октября 2010) / Под. ред. Г. В. Есаулова и др. – М.: Архитектура-С, 2010. – 267 с.

21.07.2011